- Присядь, присядь,- заговорила Нитта,- хороший работник и есть должен хорошо.
И положила ему на тарелку еще больше каши, чем у Годарна.
Он не заметил, как смолотил всю еду под непрерывное ворчание экономки. А потом, поблагодарив, почти на ощупь, с закрывающимися глазами, отправился к себе.
Заснул он почти сразу. Но потом ему начали сниться странные сны, таких он еще никогда не видел. Он летел высоко над землей, мерно взмахивая огромными крыльями с золотистой чешуей. Под ним лежали огромные горы с белыми вершинами, между ними виднелись ущелья с бешено мчащимися потоками, В узких зеленых долинах синели озера.
Тугой ветер бил в лицо. Неожиданно далеко внизу в горе открылась огромная воронка и он, кувыркаясь в воздушном водовороте, камнем полетел туда.
Заскрежетавшие тормоза железнодорожного состава, вырвали Ивашова из его воспоминаний. За широко открытой дверью теплушки было видно полуразрушенное здание железнодорожной станции. По команде сержанта все уже привычно собрались и выпрыгивали на запорошенный мокрым весенним снегом перрон. Там уже строились другие взвода, и вскоре колонна пехотинцев вышла со станции и направилась в неизвестность.
Полковнику Гаврилову не повезло, по независящим от него обстоятельствам бригада через две недели сформирована не была, но, тем не менее, он тоже чуть не попал под раздачу, вместе с теми, от кого зависело это формирование. Поэтому, когда никто не видел и не слышал, он тихонько проговаривал молитву, которой его научила бабушка, и сжимал рукой в кармане маленький серебряный крестик, который по занимаемой должности, и членству в ВКПб, в отличие от рядовых, носить на шее не мог.
Не повезло ему и со следующим званием, когда началось наступление под Сталинградом, они только начинал ориентироваться в той чехарде, которую собой представляла его подразделение. И поэтому, сейчас, когда его бригада представляла собой уже вполне боеспособное соединение, для нее нашелся свой участок фронта, достаточно далеко от тех мест, где он собирался воевать. Они заменили измотанных боями дивизию, которая по численности сейчас была меньше их бригады, и с "удобствами" расположились в окопах, выдолбленных в последний зимний месяц и в которых сейчас с таянием снега, лилась и лилась талая вода.
И даже на отдельной небольшой высотке, где стоял усиленный пулеметный расчет, и земля уже вроде просохла, в окопах стояла вода почти по щиколотку и хлюпающие мокрые сапоги красноармейцев, быстро превратили ее в жидкую грязь. Даже в двух блиндажах было неуютно.
Вот примерно такую историю услышал от сослуживцев Ивашова сержант Трофимов. Ее продолжение уже проходило на его глазах, когда в течение двух недель он пытался создать из новобранцев рабочий пулеметный расчет. А сейчас уже половины его людей нет больше на белом свете, а со стороны немцев раздается низкое гудение, из-за отдельного лесочка, на левом фланге выползали пятнистые приземистые машины, а за ними мелкими черточками бежала пехота.
- Ивашов, давай к пулемету, крикнул Трофимов, - сейчас я тебе заряжающего найду, ориентиры помнишь? - и унесся обратно, не слушая, что говорит ему красноармеец.
Ивашов бесстрастно рассматривал приближающиеся к первой линии обороны танки, вот они уже прошли проволочные заграждения, Вот один из них подорвался на мине и с перебитой гусеницей резко провернувшись, застыл на месте. Пехота следовала почти вплотную за танками, стараясь не сходить с их следов. На болоте, которое находилось прямо перед высоткой, пока никто не появлялся, и вода небольшого озерка посредине сверкала зеркальной гладью. В воздухе не было ни ветерка.
- Ну, вот вроде бы пора, - он приник к прицелу, да самое то, длинные цепи наступающих фрицев сливаются в единую массу.
И первая же пристрелочная очередь дала свой результат, невысокие фигурки начали падать, как в детской игре, только итог был совсем не детским.
Сзади раздался одобрительный возглас
- Ну ты Игорь молодец, хорошо вьебал немчуре, давай давай, я сейчас тебе помогу,- и рядом с ним рухнул на землю Федоров,- покажем блядь, как вологодские пидорасов немецких пиздят.
Ивашов стрелял и стрелял, глядя , как продолжают падать фашисты, пока не закипела вода в пулемете, и только тут он понял, что его за руку трясет Федоров.
- Игорь , ты чо, нас сейчас минами накроют, надо позицию менять, у тебя из башки все, что Трофимов говорил, вылетело.
И действительно рядом с ними уже взорвались две мины, и осколки скосили немного сухой травы у края окопа.
Федоров широко раскрыв глаза смотрел, как Ивашов подлез под пулемет, взял его на закорки и понесся по траншее к запасной позиции.
- Ты чего, там же еще пулемет есть, - крикнул он вслед.
Но ответа так и не получил.
- Охренеть, это надо на себе унес вместе со станиной, ну и здоров же мужик, подумал он и бросился вдогонку.
Когда он заскочил в запасное пулеметное гнездо, Ивашов уже деловито заправлял ленту в пулемет.
Федоров аккуратно поставил винтовку к стенке посуше, отстранил напарника и сам взялся за ленту.
Давай за свое дело принимайся, почему-то хриплым шепотом сказал он,- и на какой хер ты пулемет сюда пер? -добавил он кивнув головой на второй Максим стоявший в грязи на дне окопа.
-А вдруг накроют прямым попаданием, - рассеянно пробурчал Ивашов, приникая к прицелу, - и вообще запас жопу не ебет.
Федоров на мгновение даже потерял дар речи.
- Игорь, ты же не матерился никогда, первый раз от тебя такие слова услышал.
- Все когда-то случается в первый раз, - сказал Ивашов и нажал на гашетку.
С этой позиции стрельба была не так удобна, но и гитлеровцы, воспрявшие духом во время прекращения стрельбы, уже вновь поднялись в атаку, и первые же неожиданные выстрелы смогли найти себе достаточно жертв. На этот раз цепи залегли намного быстрее и вновь из-за болота завыли минные залпы. Похоже на упрямых пулеметчиков было направлены все три миномета немецкой роты, идущей в наступление на этом участке.
Но минные разрывы постепенно становились все реже, а залегшие цепи фашистов начали отползать к своим позициям.
Федоров закричал в ухо Ивашову:
- Ну, ты Игорян молодец, дали мы просраться фрицам.
Ивашов оторвался от прицела и повернулся к напарнику.
И в этот момент одна из последних, нечаянных мин взорвалась прямо в окопе.
Очередная попытка наступления фашистов на этом участке фронта захлебнулась, и они отошли, унося своих раненых. Танки также отходили, огрызаясь редкими пушечными выстрелами. На дымящейся высотке оставшиеся в живых приходили в себя. Трофимов медленно проходил по траншее, подсчитывая потери.
Увидев очередного мертвого красноармейца, он только вздыхал и мысленно делал себе пометку. Но вот он заглянул в пулеметное гнездо, и увидел, что оба бойца - пулеметчик и заряжающий лежат, навалившись на край окопа и бруствер,
Гимнастерки у обоих были на спине распороты несколькими осколками.
Сержант осмотрелся, да, действительно, мина угодила прямо в окоп.
Он печально вздохнул, похоже, судьба бережет только его для каких-то неизвестных целей, опять ведь закончил бой без единой царапины.
Он вновь поглядел на убитых, и ему показалось, что неподвижно лежащее тело двинулось..
Неожиданно один из "убитых" двинул рукой, и тело второго начало медленно скользить по песку и безвольно шлепнулось в грязь на дне окопа. При падении тело повернулось, и на Трофимова уставились широко открытые не моргающие глаза Сереги Федорова.
Но он все внимания уделил еще живому красноармейцу.
- Эй, Игорь, ты живой? Закричал он прямо в ухо висевшему на бруствере бойцу.
Тот сморщил лицо и прохрипел:
- Да не кричи ты так, слышу я тебя, погоди немного, я сейчас буду в порядке.
-В каком порядке, ты, о чем говоришь, тебя в лазарет срочно надо,- вновь прямо в ухо закричал сержант, - он беспомощно потрогал Ивашова и, сказав, - потерпи друг, я скоро, - побежал в блиндаж и закрутил ручку телефона.