Однако кровавый террор версальцев все усиливался. После долгих уговоров Врублевский согласился покинуть Францию, воспользовавшись паспортом какого-то пруссака. Только счастливое стечение обстоятельств и замечательное хладнокровие Врублевского предотвратили смертельную опасность. Впоследствии, когда его спрашивали об этом, он в своей обычной полушутливой манере отвечал: «Спросите у тех дураков, которые наводнили Париж. Я там совершенно не прятался, даже не менял одежды, разгуливал по улице, и все. Однако, когда я получил от своих прусский паспорт, то пошел на вокзал, чтобы уехать из Парижа. На вокзале, смотрю, всех пассажиров сгоняют в один зал, где полицейский комиссар проверяет каждого из них, сравнивая с альбомом коммунаров, где мой снимок на первом месте. Показываю жандарму свой паспорт и сержусь, что раздражает меня пустыми формальностями. Тот отдал честь и доложил ко-
миссару: дескать, немец. Отвели меня прямо в вагон переждать, пока закончится проверка пассажиров. Большое уважение тогда оказывали пруссакам!»
История прусского паспорта на имя В. Вальде-мара, о котором упомянул Врублевский, заслуживает того, чтобы сказать о нем несколько слов. Дело в том, что паспорт был послан из Лондона по поручению Карла Маркса. Вручил же его Врублевскому русский революционер П. Л. Лавров, связанный с деятелями Интернационала и имевший друзей среди поляков. Эти обстоятельства как нельзя лучше говорят о том, что подразумевал Врублевский под словом «свои», когда рассказывал о прусском паспорте.
Маркс и Энгельс внимательно следили за героической борьбой французских трудящихся и хорошо знали всех видных деятелей Парижской коммуны. После ее разгрома они делали все возможное для оказания помощи коммунарам, оказавшимся в эмиграции. Это были закаленные борцы, военный и политический опыт которых являлся ценнейшим приобретением мирового революционного движения. Занимаясь изучением и теоретическим осмыслением этого опыта, Маркс и Энгельс живо интересовались каждым участником событий. Вполне естественно, что генерал Коммуны Врублевский очень скоро стал у них постоянным гостем; с лета 1871 года он активно включился в работу Генерального совета I Интернационала как его секретарь по польским делам.
Между вождями I Интернационала и Врублевским установились отношения полного понимания и доверия Сохранилось немало трогательных свидетельств их дружбы. С того момента, как Врублевский принял дела польской секции Интернационала, Маркс установил правило не рассматривать помимо него ни одного вопроса, связанного с Польшей. Это сразу же принесло пользу. Еще с начала 60-х годов в эмигрантской среде подвизался хорошо замаскировавшийся агент царской политической полиции А. Балашевич-Потоцкий. Не довольствуясь доносами и провокациями против польских и русских революционеров, он решил проникнуть в I Интернационал и заранее гаран-
тировал успех евеему начальству. В ответ на -свое письмо к Марксу провокатор получил предложен»е обратиться к Врублевскому. Это парализовало тщательно обдуманный замысел, так как Балашевич-По-тоцкий знал, что Врублевского ему обмануть не удастся, и не стал к нему обращаться.
Вполне доверяя Врублевскому и учитывая, что польское революционное движение развивается в глубоком подполье, Маркс и впоследствии неуклонно требовал, чтобы все связи с Польшей осуществлялись только через секретаря польской секции.
Старые раны, нервное напряжение и тяжелые условия жизни привели здоровье Врублевского к концу 1871 года в полное расстройство. Нужно было лечение, обеспечить которое для неимущего чужестранца было очень нелегко. Маркс всячески старался помочь генералу Коммуны, ходатайствовал о помещении его в больницу Лондонского университета. Горячо яойпа-годарив за хлопоты, Врублевский в одном из своих писем Марксу писал: «После нашего прибытия в Лондон мы, поляки, испытали с Вашей стороны столько внимания и всяческой доброты, что это вызвало у меня глубокую дружбу к Вам...». «Я полон надежды,— заявлял Врублевский в том же письме, — со временем расплатиться со всеми долгами Интернационала [...], общественной и политической деятельности которого [...] я так горячо предан». Болезнь неоднократно приковывала к постели генерала Коммуны; Маркс и Энгельс каждый раз заботились о нем и помогали всем, чем могли
31 декабря 1871 года Врублевский получил приглашение встретить наступающий Новый год в семье Маркса. Болезнь помешала ему воспользоваться приглашением, и он ответил на него следующей запиской: «Постоянные недуги не позволили мне провести последние часы этого страшного года в Вашей уважаемой семье, которая мне дает столько воспоминаний о лучших днях моей жизни и своим обаянием напоминает мне родной дом. Один в своей комнате, я сердито пью микстуру, провозглашая тост за гибель старого мира и за то, чтобы мы, полные надежд на
будущее, вступили в новый. Посылаю Вам братский привет».
Ведая польскими делами в Генеральном совете, Врублевский одновременно являлся председателем судебной комиссии, существовавшей для того, чтобы разрешать конфликты между членами Интернационала. Это говорит о том, что политический авторитет его в международном рабочем движении был очень велик. Высоко ценились и его познания в военном деле. Даже Энгельс — крупный специалист в этой области — внимательно прислушивался к советам генерала Коммуны. В своей практической деятельности Врублевский активно поддерживал Маркса и Энгельса. Так было, например, на Гаагском конгрессе, исключившем из рядов I Интернационала основателя анархистского Альянса М. А. Бакунина и его ближайших приспешников.
После разгрома Коммуны Францию захлестнула волна реакции. Не только участники Коммуны, но и многие другие польские эмигранты вынуждены были выехать в другие страны, в том числе в Англию. По инициативе Врублевского польские эмигранты, оказавшиеся на Английской территории, воссоздали существовавшую когда-то демократическую организацию «Люд польский». Своей главной целью организация провозгласила возрождение родины путем совместной борьбы польского народа, славянской политической федерации нерабочего класса, стремящегося свергнуть гнет капитала во всем мире. Членами «Люда польского» были, кроме поляков, чехи, сербы, русские, украинцы, белорусы, он имел собственный периодический орган и поддерживал тесную связь с I Интернационалом
Все сношения с находившимися в подполье революционерами в России и других странах были тщательно законспирированы, поэтому о них сохранилось очень мало сведений. То немногое, что сохранилось, достаточно свидетельствует о наличии у Врублевского широких связей с подпольщиками у себя на родине и в славянских землях. В марте 1874 года Врублевский просил Энгельса прислать ему несколько экземпляров
«Коммунистического манифеста» и резолюции конгрессов Интернационала для пересылки в «некоторые славянские кружки». Не один раз соратники Врублевского предпринимали рискованные путешествия к границам царской России и даже пересекали ее, чтобы установить контакты с подпольщиками, чтобы на месте познакомиться с обстановкой.
«Люд польский» и Врублевский, как один из его руководителей, многое делали для того, чтобы привлечь к польскому вопросу внимание международной общественности и участников рабочего движения. При этом они, как правило, не проявляли национальной ограниченности, оставались в подавляющем большинстве случаев на почве интернационализма. Пропаганда велась на страницах периодических изданий, в специально выпускавшихся листовках и прокламациях. Наиболее действенным пропагандистским средством являлись, однако, митинги и собрания, созывавшиеся обычно в связи с юбилейными датами, в частности годовщинами ноябрьского и январского восстаний в Польше. Их посещали не только политические эмигранты из разных стран, но и английские пролетарии: на них бывали всегда руководящие деятели I Интернационала.