Однако эпизод с Костецким имел свои последствия.
Здесь в первый раз на пути Ромуальда Траугута оказался доктор Моравский, сыгравший впоследствии мрачную роль в процессе Траугута.
Прошло несколько дней, и Траугут был принят Военным отделом, а вскоре приглашен и на заседание Жонда Народового.
Прибывший из белорусских лесов повстанческий командир не только не имел личных контактов в Варшаве, но и не ориентировался в том, что происходило в руководстве повстанческой организации. Для него, как и для массы рядовых повстанцев, Жонд Народовый был не только безымянной властью, но и властью общенациональной, которая, как представлялось, выражает интересы всего польского народа. Для того чтобы понять дальнейший ход событий, нам необходимо остановиться вкратце на общем положении восстания в это время.
В предшествующих очерках уже рассказывалось о том, как изменялся политический облик руководства восстанием. Борьба не закончилась после гибели Стефана Бобровского. В конце мая (и. ст.) красные из варшавской городской организации осуществили переворот, добившись смены состава Жонда Народового. Из повстанческого правительства ушли наиболее одиозные представители умеренных — Гиллер, Рупрехт. Но созданное в результате переворота правительство «красных юристов» оказалось недолговечно. Оно не сумело решительно изменить курс руководства восстанием, оно не смогло даже обезопасить себя от очередного, последовавшего всего три недели спустя переворота. В новом Жонде Народовом безраздельно господствовали бёлые. Фактическим руководителем жонда на протяжении трех месяцев был искусный политикан Кароль Маевский. Это он годом раньше был главным организатором интриги, имевшей целью сорвать разработанный Ярославом Домбровским план восстания и подчинить повстанческую организацию Дирекции белых, И вот теперь, когда его прежние противники — революционные демократы — сошли с арены борьбы, погибнув, очутившись за решетками царских тюрем или вынужденные эмигрировать, Маевский вновь вынырнул на поверхность, удивительно «своевременно» освобожденный из цитадели.
Две главные цели ставили перед собою белые — помещики и крупная буржуазия, присоединяясь к восстанию и захватывая его руководство: не допустить превращения его в социальную революцию и овладеть политической властью в Польше, когда царские войска будут вынуждены уйти перед лицом вооруженного выступления западных держав (а в спасительную англо-французскую интервенцию белые в эти весенние и летние месяцы 1863 года твердо верили). Этим определялась политика белых как в Жонде Народовом, так и на различных ступенях захваченной ими повстанческой военной и гражданской администрации. Они саботировали осуществление провозглашенных при начале восстания аграрных декретов, сквозь пальцы смотрели на незаконное взимание помещиками податей с крестьян, жестоко подавляли и карали малейшие проявления крестьянского антифеодального движения. Они отправляли восвояси под предлогом недостатка оружия крестьян, приходивших в повстанческие отряды, сужая и подрывая массовую базу восстания, несмотря на то, что на тайных складах оружия за границей и в самой Польше уже имелись десятки тысяч превосходных бельгийских штуцеров. Белые не имели никакого военно-стратегического плана, не осуществляли никакой координации повстанческой борьбы, так как на самое эту борьбу смотрели лишь как на вооруженную демонстрацию, которая должна дать предлог для иностранной интервенции. Их позицию выражало широко известное изречение, приписываемое Рупрехту: «Достаточно, если в каждом уезде раздастся раз в неделю один выстрел, чтобы Европа освободила Польшу». И руководствуясь собственными классовыми интересами и для того, чтобы заслужить доверие иностранных монархических правительств, они всячески демонстрировали свое безразличие, более того, свою враждебность революционным силам Европы, стремившимся помочь борющемуся польскому народу. Они порвали с идеей русско-польского революционного союза в совместной борьбе против самодержания и сеяли шовинистическую ненависть ко всему русскому.
Таков был облик того правительства, к которому обратился Ромуальд Траугут. Он не знал и не мог знать всех сторон политики белых, к тому же щедро маскируемой патриотической фразеологией. Он в этот момент и не был готов сделать правильные выводы в отношении необходимой для успеха восстания политики. Он прежде всего ощущал серьезнейшие недостатки военного руководства восстанием, которые вели к тому, что после полугода напряженной борьбы, тяжелых жертв масс рядовых повстанцев и всего народа военная обстановка для повстанцев была крайне неблагоприятна. Несколько посещений Военного отдела показали Траугуту, что восстание вообще не имеет руководящего военного штаба, что Военный отдел — это лишь канцелярия Жонда Народового по военным делам, а в составе жонда нет ни одного военного. В военном отношении восстание было, по существу, обезглавлено, лишено и ведущей идеи и повседневного руководства.