Важнейшая причина поражения повстанцев 1863 года заключалась в относительной узости социальной базы восстания, в неспособности повстанческого руководства последовательно решить крестьянский вопрос привлечь на свою сторону трудящихся деревни и города. Врублевский, Домбровский и его товарищи из левого революционно-демократического крыла польской эмиграции, отчасти осознавшие это еще 9 ходе событий, гораздо отчетливее оценили ситуацию после разгрома восстания. Домбровский, например, в своих устных и печатных выступлениях не раз касался этой стороны дела. Польша, писал он в ноябре 1865 года, реальными действиями декларировала [...], что теперь она стремится не только независимости, но ее программа включает в себя полное разрешение крестьянского вопроса на основе абсолютной справедливости равенства прав всех сословий и вероисповеданий и, наконец, призыв всех к участию в гминовладном управлении[8] страной. Мой девиз: через свободу к независимости, — заявлял Домбровский в 1867 году. Значит, единственным путем воссоздания независимого Польского государства он считал тот, который ведет через социальные преобразования, через ликвидацию феодально-крепостнических порядков и прежде всего через последовательно-демократическое решение крестьянского вопроса.
Далеко не все руководящие деятели красных признавали и отстаивали идею полного самоопределения украинского, белорусского, литовского народов в ходе восстания. После его разгрома некоторые из оставшихся в живых продвинулись в этом отношении значительно вперед, стали гораздо более принципиальными и последовательными. Наиболее характерны в этом отношении взгляды Домбровского. Многие его выступления по данному кругу вопросов выделяются непримиримостью к националистическим ухищрениям в любой их форме, четкостью формулировок и большой впечатляющей силой. Эти выступления послужили укреплению идейных позиций демократической эмиграции и вызвали злобный вой со стороны зараженных национализмом умеренных элементов, не говоря уж о сугубо реакционной части эмиграции.
Польская нация, борющаяся за независимость, — писал Домбровский депутату галицийского сейма в 1866 году, — превосходно поняла, что не может отказать в независимости ни одной народности, не вооружая против себя всех тех, кому бы она отказывала в этом праве, не отрекаясь от идеи, написанной на поднятом ею знамени, не совершая самоубийства. Еще более резко и четко сформулировал Домбровский свою позицию в нашумевшем Открытом письме гражданину Беднарчику и его политическим друзьям (1867). По моему мнению, — говорилось в письме,— право решать о себе имеет только сама нация, и при этом каждая нация. Отношения между Польшей и Украиной Домбровский предполагал определять соглашением между обеими нациями ; он был уверен, что будущий союз, возникший на основе свободы, связал бы их не только политическими узами, но и чувством благодарности и братства.
В изучении и оценке опыта восстания была еще одна область, которая очень интересовала бывших руководителей повстанцев 1863 года. Вооружение, организация и тактика повстанческих сил, анализ всего хода военных действий, изучение отдельных кампаний и боев, особенности партизанской войны и соотношение ее с действиями регулярных войск — вот перечень далеко не всех вопросов, очень интересовавших их как революционеров, а в ряде случаев и как военных специалистов. Врублевский не только сам был в числе вольнослушателей высшей военной школы в Париже, но много сил затрачивал на организацию материальной помощи эмигрантам, желающим получить военное образование или пополнить свои знания в военном деле. Крупным военным специалистом стал в эмиграции Ю. Гауке-Босак.
Самым большим знатоком и признанным авторитетом в этой области был, однако, Домбровский. Он много думал над этими вопросами, перебирая в уме памятные ему события 1863—1864 годов, сопоставляя свои мысли с новинками военно-исторической и военно-теоретической литературы. В чисто специальном отношении его выводы и наблюдения не только были на уровне современного ему состояния военного дела, но и во многом превосходили его. Для Домбровского как военного мыслителя очень характерно признание большого значения морального фактора вообще и прежде всего в революционных войнах. Моральное превосходство, по мнению Домбровского, оказывается в такого рода войнах всегда на стороне тех, кто представляет прогрессивные силы. Он заявлял: ...Винтовки или косы, старое вышколенное войско или повстанческие отряды — орудия одинаково страшные, если они призваны представлять прогресс, а только он может воодушевлять той духовной мощью, перед которой меркнут материальные преграды. По существу, эти мысли совпадали с тем, что писали, в то время Маркс и Энгельс.
8
То есть общинном, народном управлении (гмина в Польше в какой-то мере аналогична сельской общине в России).