Туман накрыл их, и Мирский закрыл глаз, радуясь тому, что наконец погружается в безмятежный сон.
Глава 44
Лэньер лежал на кушетке, придерживая рукой занавеску с африканским орнаментом, глядя на гладкий кремового цвета потолок и делая вид, что отдыхает. Ему было известно очень немногое.
Их жилище располагалось во внешней части вращающегося цилиндра, именуемого Аксис Надером — пять квартир вдоль широкого коридора, каждая со спальней, ванной и гостиной. В конце коридора находились общая столовая и большая круглая комната отдыха. Центробежная сила на этом уровне была лишь ненамного меньше, чем в камерах Камня. Ни в одном из помещений не было настоящих окон, хотя иллюзартовые окна, с идиллическими земными пейзажами, создавали иллюзию пространства, которая выглядела абсолютно реальной.
Кто-то приложил немалые усилия к тому, чтобы создать им приятные и знакомые условия. Насколько Лэньер смог разобраться, они были здесь важными персонами, но пленники они или почетные гости, в настоящее время сказать было невозможно.
Он повернулся на бок, протянул руку к стопке журналов на столике рядом с кушеткой, взял номер «Штерна» и стал листать его, почти не глядя на страницы. Его глаза продолжали изучать интерьер, задерживаясь на мелких деталях. Изящная ваза на письменном столе — красно-пурпурная с золотыми прожилками; богатая ткань, которой покрыта кушетка; книги на полке; блоки памяти в изящном держателе из черного дерева.
Он уже собирался положить журнал обратно, когда сообразил, что не посмотрел на дату выпуска. 4 марта 2004 года. Более чем годичной давности. Где они их нашли?
И все прочие предметы в квартире?
— Можно войти? — спросила Патриция.
Дверь квартиры стала прозрачной, и Гарри увидел девушку стоявшую в коридоре. Судя по ее реакции, она внутренность помещения не видела.
— Да, — сказал он. — Пожалуйста.
Патриция продолжала стоять за дверью.
— Гарри, вы дома?
На мгновение это его озадачило — она его не слышала. В воздухе появились символы — быстро сменяющиеся маленькие шедевры каллиграфии, пиктограммы, как их называла Патриция, предложения, состоявшие из отдельных изображений. Когда ничего не произошло, Гарри подошел к двери, и бесполый мелодичный голос произнес:
— К вам посетитель, мистер Лэньер. Вы разрешаете Патриции Луизе Васкес войти?
— Да, пожалуйста, впустите ее, — ответил он. Дверь снова стала непрозрачной и скользнула в сторону.
— Привет, — сказала Патриция. — Мы собираемся через полчаса: встречаемся с женщиной, которая была в ангаре. Ольми говорит, что она наш «адвокат». Я хотела сначала поговорить с вами.
— Хорошая идея. Давайте сядем.
Лэньер пододвинул к себе удобное обтянутое кожей кресло, а Патриция села на кушетку. Она положила руки на колени и пристально смотрела на него, поджав губы, словно прятала улыбку.
— Что, черт возьми, с вами случилось? — поинтересовался Лэньер.
— Разве неясно? Меня похитили. Я думала, на нас напали или нечто в этом роде. Тогда мне казалось, что я схожу с ума. Может быть, не только казалось. Я села в поезд и поехала в третью камеру, а там меня нашел Ольми. С ним был франт — негуманоид.
— Кто такой Ольми?
— Вы его видели — это он привез нас сюда и распорядился, чтобы нам подготовили квартиры.
— Да, я его видел, но кто он, какой пост занимает, насколько он важная персона?
— Он работает на Нексус — главный руководящий орган Гексамона. Последние несколько дней, с тех пор как мы здесь, он был моим учителем. На нас напали?
— Да, — сказал Лэньер. — Русские.
Он рассказал обо всем, что произошло. Патриция внимательно слушала.
— Я думаю, это одна из причин, по которой Ольми решил забрать меня с Камня, — заметила она. — Он считал, что я подвергаюсь опасности. Я не могу объяснить, почему он выбрал именно меня, но… — Девушка пожала плечами. — У меня есть некоторые мысли. Они уже провели со мной разные тесты — вас это тоже ждет. Диагностические тесты, психологические — все за несколько минут. Это не больно. Их очень интересуют наши тела. Мы для них исторические курьезы.
— С этим можно поспорить. Так или иначе, когда я услышал, что вас похитили, сам чуть с ума не сошел. Джудит Хоффман удалось добраться до Камня с Шестнадцатой станции…
— Как здорово! — воскликнула Патриция. — С ней был кто-нибудь еще?
— Да, но никого из наших знакомых.
Радостное выражение замерло на ее лице.
— Она, очевидно, решила, что от меня нет больше никакого толка, — сказал Лэньер. — Думаю, вы были последней соломинкой.
— Я?
— Хоффман поручила мне заботу о вас. Я не смог предотвратить того, что произошло на Земле, и, кроме того, потерял вас. Я довольно болезненно отношусь к неудачам, Патриция. — Он потер щеки и глаза. — Неудача. Да. Полагаю, можно назвать потерю Земли неудачей.
Патриция зажала руки между коленями.
— Она не потеряна, — пробормотала она.
— Короче говоря, Хоффман организовала экспедицию, чтобы найти вас.
— Хорошо, что вы все здесь — мои друзья, мои помощники. — Она не могла скрыть своей радости.
— Мы действительно гости здесь?.
— О, да. Они вас не ждали, хотя, когда Ольми впервые о вас услышал, он уже знал, что это трубоход. Они сразу же проконсультировались с Ольми, как только он вернулся в коридор.
— Они знали о Камне — о том, что мы там делали?
— Полагаю, что да. Вероятно, Ольми рассказал им об этом.
— И как они собираются поступить? Полагаю, они все еще заинтересованы в Камне…
— Не уверена. Некоторые — да. Все это довольно запутано, а я пока только учусь — и всего несколько дней. Ольми говорит, в этом замешано слишком много политики.
— Они достаточно развиты, не так ли? — спросил Гарри.
— О, да, но не настолько, чтобы мы не могли многого понять. Наши комнаты, например, не очень отличаются от той квартиры в третьей камере, которую показывал мне Такахаси.
Лэньер не стал сообщать о предательстве Такахаси. Сейчас он не считал это необходимым.
— Весь интерьер — иллюзия, — объяснила Патриция. — В каждой комнате есть пиктор — нечто вроде проектора. Он заставляет нас чувствовать и видеть все детали. Есть кое-какая основная мебель, но все остальное — проекция. Они применяют эту технологию уже очень давно, в течение столетий, и привыкли к этому так же, как мы к электричеству.
Лэньер протянул руку и провел по экземпляру «Штерна», потом вытащил из-под него номер «Тайм».
— Эти журналы, эта ваза. — Он показал на изящный сосуд. — Все только запись, хранящаяся где-то, проекция?
— Думаю, да.
— Они сейчас наблюдают за нами?
— Нет. Во всяком случае, говорят, что нет. Личной жизни здесь придается очень большое значение.
— Вы сказали, что у вас есть кое-какие мысли по поводу того, зачем вы им понадобились.
— Ну… это лишь предположение. Возможно, Ольми беспокоило, что я могу найти способ, изменения структуры шестой камеры.
— Но он хотел, чтобы вы оставались в безопасности.
— А заодно избежать проблем. — Она встала и кивнула на обстановку. — Вам нравится?
— Достаточно совершенно. — Он пожал плечами. — И удобно.
— Они умеют хорошо подбирать подходящий интерьер. В моих комнатах тоже удобно. Хотя совсем не так, как дома. Я… — На какое-то мгновение в ее глазах появилась твердость и целеустремленность. — Я не все до конца воспринимаю. Порой все просто путается в голове.
— В этом нет ничего неожиданного.
— Они помогут нам, — сказала Пат. — Они помогут мне найти свой дом. Они смогут это. Они еще не знают как, но смогут. По крайней мере, я это знаю с тех пор, как я здесь. Коридор очень запутан. — Она переплела пальцы и сжала руки. — Давайте пойдем к остальным.
Ольми стоял в центре круглого зала, Сули Рам Кикура — рядом с ним. Он официально представил ей каждого из пятерки, подробно рассказав о том, чем они занимались на Пушинке. Лэньер был потрясен тем, как много знал Ольми: казалось, он вел досье на каждого.
— А это сер Сули Рам Кикура, ваш адвокат. Ваше прибытие на трубоходе было абсолютно незаконным, поэтому она уже приступила к исполнению своих обязанностей. Благодаря ей, ваше дело в суде было прекращено в связи с чрезвычайными обстоятельствами.