— То же я сказал и вашему куратору.
— Вы говорили от моего имени?
— Нет.
— Какое вам, собственно, дело, воскресший из мертвых? Вас совершенно не волнует та ситуация, что ваши же люди пытались вас убить. Что касается меня, я отказался от… ответственности, лояльности.
— Почему? — спросил Мирский.
— Черт побери, не знаю.
— Может быть, я знаю.
Римская с сомнением посмотрел на него.
— Вы хотите увидеть конечный результат, — объяснил Мирский.
Римская молча смотрел на него, ничего не подтверждая и не отрицая.
— Вы, я, Родженский, может быть, даже эта женщина — мы все плохо приспособлены к жизни. Нам не хватает одной жизни, и мы стремимся дальше. — Он протянул руку. — Я всегда хотел увидеть звезды.
— Вы хотели увидеть звезды и отправились в космос, чтобы воевать! — отрезал Римская. — Мы не знаем, что увидим — и увидим ли вообще что-нибудь, кроме этого унылого коридора. — Он закрыл лицо руками. — Всю жизнь я был твердолобым упрямцем. Все считали меня бесстрастной старой… задницей. Математика, социология и университет. Моя жизнь была заключена в четырех стенах. Когда меня послали на Камень — Господи, какие впечатления! А затем эта возможность…
— Мы знаем, что это будет интересно, намного интереснее, чем могло бы быть на Земле.
— Другие возвращаются, чтобы спасти Землю, — сказал Римская, крепко сжав кулаки.
— Это делает нас безответственными? Возможно. Но не более, чем всех остальных людей в этой части города.
Римская пожал плечами.
— Так или иначе, я принял решение и не изменю его. Не беспокойтесь; со мной все будет в порядке.
— Это все, что я хотел услышать, — сказал Мирский.
— Вы носите имплант, который они вам дали? — поинтересовался Римская.
Мирский оттянул вперед правое ухо и повернул голову, показав имплант.
— Свой я еще не выбросил, — сказал ученый. Он разжал кулак, показывая устройство размером с земляной орех.
— Он вам понадобится.
Мирский мгновение помедлил, и американец медленно поднеся имплант к голове, прикрепил его за ухом.
Глава 64
— Здесь мы расстанемся, — сказал Рю Ойю дочери и Йетсу. Он протянул руку, и сенатор сжала ее обеими ладонями. Ольми, Патриция и Корженовский ждали рядом с диском.
— Что он собирается делать? — спросила Патриция.
— Он уходит через ворота, — сказал Ольми. — Его будут сопровождать тальзит и один из франтов. Все остальные пойдут с нами.
— Он не выживет, — прошептал Лэньер. — Они не смогут взять с собой достаточно еды, кислорода — на подготовку нет времени…
— Он не пойдет туда во плоти, — объяснил Ольми. — И никто из них. Они передадут свои личности специальному роботу и смогут заниматься исследованиями столько, сколько пожелают — открывать ворота, ждать, доберется ли сюда Аксис. У них запас энергии на миллионы лет.
Прешиент Ойю медленно покачала головой, глядя на отца.
— Ты многое дал мне, — сказала она. — Это будет нелегко — знать, что мы не сможем с тобой поговорить… никогда.
— Отправляйся вместе с гешельскими секторами. Мы, может быть, снова встретимся очень далеко отсюда. Кто знает, каковы будут их планы, если все получится. И, кроме того, кто-нибудь всегда сможет открыть эти ворота, найти нас…
— Никто никогда не найдет эти ворота, — возразила она. — Только ты мог сделать это.
— Это правда, — поддержал ее Йетс. — Это могли только вы.
Рю Ойю кивнул в сторону Патриции.
— Корженовский или женщина с Земли. Они могли бы… но Корженовский возвращается на Землю, а она отправляется на поиски чего-то еще более неуловимого. Что ж, во всяком случае, ничто не окончательно.
— Для меня окончательно, — сказала Прешиент Ойю. — Я возвращаюсь на Землю. Ради этого мы работали.
Она отпустила руку отца.
Смотритель Ворот изобразил символ: Земля, голубая, зеленая и коричневая, живые яркие облака и окружающая планету спираль ДНК, а вокруг упрощенное уравнение, которое Корженовский нашел в одной из старых работ Васкес.
Тальзит в своем холодном пузыре и франт в белых одеждах, символизирующих расставание навсегда, стояли позади Рю Ойю. Прешиент Ойю подошла и поцеловала отца, затем вернулась к стоявшим возле диска.
Смотритель Ворот и его спутники направились к холму вокруг новых ворот.
— Он исполняет обещание, данное Гексамону, — сказала Прешиент Ойю, когда диск сомкнулся вокруг них. — Он поведет за собой Аксис, если тот последует за ним.
Она протянула руку к Патриции, глаза которой снова были мокрыми, и коснулась ее щеки. Сняв слезинку, Прешиент Ойю поместила ее на свою щеку.
Ольми направил диск из терминала к ожидавшим их кораблям.
Оба корабля: служебный и патрульный, на котором они прибыли — ушли с потока и висели, поддерживаемые силовыми полями. Это была предосторожность на случай, если с севера пойдут эвакуирующиеся корабли. Ольми быстро сделал выбор: им была необходима скорость, а корабль охраны был меньше и быстрее.
Они должны встретиться с разгоняющимися секторами, прежде чем те достигнут одной трети световой скорости. Далее будет два пути: сектора могут на короткое время убрать генераторы и захваты потока и позволить кораблю пройти; или корабль должен сойти с потока, прижаться к стене и выдержать натиск волны частиц и атомов, движущейся впереди города.
Но до встречи с секторами Ольми должен был выполнить обещание, данное Патриции.
В пустынной части Пути, где она скорее всего могла отыскать нужные ей геометрические сосредоточения, ее нужно было направить с клавикулой к поверхности Пути. Времени было очень мало — фронт плазмы шел прямо позади них.
Йетс отвел Патрицию в изолированную секцию корабля и в последний раз проинструктировал, как пользоваться клавикулой.
— Помните, — закончил он, — у вас есть инстинкт и желание, но не очень много умения. У вас есть знания, но нет опыта. Вы не должны спешить; действовать надо обдуманно и осторожно. — Он сжал ее плечи и посмотрел ей прямо в лицо. — Вы знаете ваши шансы на успех?
Она кивнула.
— Не слишком большие.
— И все же вы готовы рискнуть?
Патриция, не колеблясь, снова кивнула. Йетс отпустил ее и достал из кармана маленькую коробочку.
— Когда я вложу клавикулу в ваши руки и передам ее функции вам, она увеличится до нормальных размеров. Она будет работать только для вас; если вы умрете, она превратиться в пыль. Пока вы живы, она будет служить вам — хотя чем она поможет вам, если ваш план удастся, я не знаю. Она открывает новые ворота только изнутри Пути, не снаружи. Она распознает наличие ворот, даже если они закрыты…
Йетс достал клавикулу, которая сейчас была не более двенадцати сантиметров в длину, и вложил ее в левую руку Патриции.
— Возьмитесь за рукоятки.
Она взялась за них большим и указательным пальцами обеих рук. Клавикула выбросила в направлении Йетса непрерывный поток красных символов.
— Сейчас она не узнает вас, — сказал он. — Она просит инструкций от своего последнего хозяина. Я активирую ее.
Он изобразил инструкции в виде пиктограмм-кодов.
Устройство медленно увеличивалось, пока не достигло того же размера, что и клавикула Рю Ойю.
— Теперь передаю управление вам.
Последовали новые закодированные инструкции, и Патриция ощутила внезапную волну тепла между собой и устройством.
Корженовский наблюдал за ними, стоя чуть поодаль. Лэньер плавал позади него.
— Теперь я могу говорить с ней, — удивленно сказала Патриция. — Я могу напрямую общаться к ней…
— И она может общаться с вами. Она активна, и вы — ее хозяйка, — пояснил Йетс. В голосе его прозвучала грустная нотка.
Корженовский подошел ближе.
— У меня есть некоторые мысли по поводу вашего поиска — некоторые технические предложения.
— Я с удовольствием их выслушаю, — улыбнулась Патриция.
С постоянным ускорением в двадцать же корабль двигался на юг вдоль Пути.
Фронт плазмы достиг шестидесятикилометрового отрезка, зарезервированного для последнего открытия ворот, ударился о барьеры и нарушил их тонкую геометрию. Первый барьер рухнул, и маленький оазис был испепелен; кольцо колодцев наглухо заплавилось, и поверхность Пути стала девственно гладкой.