Я подошла очень близко к моему дорогому мужу, и ни мгновение не покидала его, пройдя с ним через все торжественные и впечатляющие службы, через печальную поездку к его старому дому; через последние мрачные ритуалы, после этого встреч с друзьями; и, в заключение, его возвращению к обычному распорядку труда. Как благодарна я была за то, что мне была дана возможность вкусить, в тот замечательный день на небесах, радость благословенной жизни! Как иначе могла бы я спокойно пройти через те мучительные сцены и наблюдать горе тех, кто дорог моему сердцу? Я признаю, что мудрость и милосердие Отца все так устроили.
Вскоре я обнаружила, что мой муж был прав; работа была его великим убежищем. В течение рутинной работы мозг и руки заняты, оставляя сердцу немного возможностей для потворства горю. Ночь была его временем испытаний. – Сердечные друзья оставались с ним до сна, после этого он был один. Он беспокойно метался на подушке, и часто вставал и шел в соседнюю комнату, которая прежде была моей, и пристально смотрел на пустующую кровать глазами, полными слез. Он принял на себя все мои полномочия, это в некоторой степени облегчало его боль и успокаивало его. Через некоторое время брат Фрэнк и я организовали посменное дежурство по ночам около него, чтобы он никогда не был один; особенно мы были с ним в его поездках. Мы обнаружили, к нашей великой радости, что наше влияние на него час от часу становится все сильнее, и мы были в состоянии направлять и помогать ему во многих отношениях.
Однажды ночью, когда я молча наблюдала за ним, пока он спал, многие месяцы спустя, как он остался один, я осознала, что ему угрожало зло. Он спал очень мирно, и знала, что его сны были счастливыми, благодаря улыбке на его дорогом лице. Я прошла в зал гостиницы, где он остановился, и увидела плотную завесу дыма. Я поспешила вернуться и звала, и старалась встряхнуть его, но он мирно спал. Тогда я собрала все свои силы:
- Уилл! – крикнула прямо ему в ухо.
Тотчас же он вскочил и сказал:
- Да, дорогая, я иду! – точно так же, как он обычно делал, когда я звала его ночью.
Через минуту он со вздохом упал на подушку, бормоча:
- Какой яркий сон! Я никогда в жизни не слышал ее голос более отчетливо.
- Уилл! – крикнула я опять, волоча его за руку со всей своей силой, - вставай быстрее! Твоя жизнь в опасности!
Мгновенно он встал с постели и начал торопливо одеваться.
- Уверен, что я не могу сказать, почему я это делаю, - бормотал он про себя, - я только чувствую, что должен! Это, несомненно, был ее голос, который я слышал.
- Быстрее! Быстрее! – настаивала я.
Он открыл дверь и натолкнулся не только на дым, но и на языки пламени.
- Не пытайся идти по лестнице! – и я тянула его прочь от лестницы, через узкий вход во второй зал по ту сторону, и вниз на второй лестничный пролет, наполненный дымом, но пока еще без пламени. Другой пролет был еще ниже этих, потом на свежий воздух, где он зашатался, ослабевший и измученный; на тротуар, и друзья быстро отвели его в безопасное место.
- Уверен, что я не могу сказать, что проснулся сам, - впоследствии он сказал моей подруге, - Когда я спал, я услышал мою жену, зовущую меня, и прежде, чем что-либо понял, я уже одевался.
- Ты слышал ее, у меня нет никаких сомнений, - сказала она, - «Не все ли они суть служебные духи, посылаемые на служение для тех, которые имеют наследовать спасение?» Какое еще более прекрасное служение могла она выполнить, как не это спасение жизни одного из любимых ей людей, чей земной труд еще не завершен? Да, ты слышал ее, зовущей тебя вовремя убежать. Благодарю Бога за это служение.
- Да, это должно быть так, - ответил он со счастливым взглядом.
- Действительно, слава Богу!
После этого он стал более доступен для нашего влияния, таким образом, он начал наслаждаться, пока еще на этой земле, воссоединению, которое, несомненно, ждет нас в благословенной жизни. Я также часто шла к дому наших дорогих детей, но там было так много всего, что делало их счастливыми, что они не нуждались во мне так, как их отец. Иногда в часы великого физического изнеможения, особенно во время отсутствия жены, я видела, что могла бы успокоить переутомленные нервы и мысли моего дорогого сына, но юность, сила и любовь поддерживали его, и в это время мои служения не были необходимы.
ГЛАВА 6.
Многие друзья, что путешествовали со мной,