По покатым крышам домов скользят последние лучи солнца, тихие удлиненные тени затушевывают землю под деревьями и у заборов. Время от времени скрипит калитка, и кто-нибудь проходит к дому. Каждый раз при этом я поворачиваюсь туда, и это начинает утомлять.
Но внезапно меня словно что-то подбрасывает. На крыльце появляется высокий человек, и поначалу мне кажется, что это комиссар, но потом я вижу, что это не он, а другой, в военной форме, ростом и фигурой похожий на комиссара. На плечах погоны, на голове защитная фуражка. Военный мгновенье стоит на крыльце, что-то ищет в кармане кителя. И за это мгновенье я успеваю к нему подойти. У майора гладковыбритое лицо с крупным квадратным подбородком. Он чем-то озабочен и вовсе не замечает меня. А я стою, переминаясь с ноги на ногу, и не знаю, как обратиться, что спросить. Мне уже порядком надоело соваться ко всем со своими вопросами, как будто людям больше делать нечего.
— Товарищ майор, — видя мою нерешительность, приходит на помощь повариха, — вы не знаете, где товарищ комиссар? Он мальчика привел, сказал сейчас вернется…
— Какого мальчика? — не сразу понимая, что от него хотят, переспрашивает майор.
— Этого самого, — указывает на меня женщина.
— Тебя, что ли? — наконец замечает майор.
— Так точно, — отчеканиваю я где-то слышанную армейскую фразу.
— Так зачем же тебе комиссар?
— Он меня сам сюда привел, — совершенно невпопад оправдываюсь я и чувствую, что меня спрашивают не об этом.
— Привел, — удивляется майор, — откуда же он тебя привел?
— На улице мы встретились, здесь, за углом.
В это время на крыльце появляется комиссар.
— Беседуете, — непонятно к кому обращается он. — Заставил тебя ожидать, прости, дела, понимаешь, всякие.
Это уж ко мне, соображаю я.
Комиссар проводит ладонью по лицу и жадно вдыхает посвежевший вечерний воздух.
— Фенечка, вы бы парню чего-нибудь поесть дали.
— Что вы, товарищ комиссар, как можно, он у нас уже накормлен, с ребятами повечерял.
Майор, видя, что пришел мой покровитель, собирается уходить.
— Погоди, Николай Николаевич, вы тут что-нибудь выяснили с молодым человеком?
— Я не знаю, что мы должны были выяснить, — недоумевает майор. — Юноша ничего не сообщает о себе кроме того, что вы где-то на улице с ним встретились.
— Как же так, — сокрушается комиссар, — мы ведь с ним беседовали, он сказал, что отца ищет, что направил его в Кобрин какой-то пограничник.
Комиссар смотрит на меня, ожидая подтверждения с моей стороны.
— Это все напрасно, — не без уныния говорю я, — вы ведь знаете, пограничник ошибся, вместо моего отца оказался другой человек.
Залив в печи остатки тлеющих углей, повариха снимает фартук и подходит ближе, чтобы услышать наш разговор.
— А ты зря не веришь, — говорит комиссар, — майор ведь тоже служил в этих краях, может, он что подскажет.
Майор хмурит брови, не зная, чем конкретно может помочь.
— Его отец здесь служил перед войной, — начинает объяснять комиссар. — Как, говоришь, фамилия?
— Капитан Леонов, — подсказываю я.
Комиссар и повариха Феня волнуются не меньше моего. Мало ли на свете случайностей. Тем более, что здесь не такая уж случайность. Майор, как и мой отец — пограничник.
— Твоего отца не Александром звали? — неожиданно спрашивает майор.
— Александром, — еще ничего не подозревая, отвечаю я.
— Не может быть, — как бы про себя, но уже заметно волнуясь, говорит майор. — У подполковника действительно осталась здесь семья, но у нас есть точные сведения, что они расстреляны, жена, двое детей и старики.
— В сорок втором в Петровичах? — спрашиваю я.
— Да, кажется, — говорит майор неопределенно.
В какое-то мгновение я чувствую, как ледяное дуновение смерти касается меня, захватывает белым непроницаемым вихрем и уносит в небытие, как у Андерсена Снежная королева мальчика Кая. Меня давным-давно нет в живых, об этом знают все, и только я сам не знаю.
— Господи, товарищ майор, это же он, — слышу я неестественный, приглушенный от волнения голос поварихи.
— Погоди, погоди, не торопись, — урезонивает ее комиссар, переминаясь с ноги на ногу.
— Твой отец — подполковник Леонов, невысокого роста, вы жили недалеко от театра? — торопливо, вопрос за вопросом предлагает мне майор.
Я едва успеваю утвердительно кивать головой.
— Только почему подполковник? Он капитан.
— Был капитаном, а теперь подполковник.
— Жив сын Саши Леонова, жив, — почти выкрикивает майор, подхватывая меня на руки, прижимая к себе, и спешит в дом. — Ты слышишь, Чинилин, сын Саши Леонова жив.