— Наверное, им тоже кто-нибудь помог укрыться? — продолжает он интересоваться подробностями.
— Нет, мне это не известно, — упрямо говорю я. — Я только помню, что Полина Львовна приходила к нам и спрашивала насчет чемодана, который пробило осколком и который мы бросили в подвале в первый день.
— Странно, — говорит Каганов сосредоточенно.
— Встретитесь с ними, узнаете все.
— Конечно.
— И мой папа тоже уверен, что мы все погибли в самом начале.
— Да и твой тоже, — глядя мне прямо в глаза и, понимая, к чему я клоню, говорит Каганов. — Мы с ним недавно виделись, так он снова об этом говорил и сокрушался.
— Вы видели папу недавно? — не скрывая радости, спрашиваю я.
— Месяца полтора или два назад. И ты его тоже скоро увидишь.
Мне кажется это сон. Я даже притрагиваюсь к руке полковника.
— Значит, в Кобрине не напрасно предполагали, что вы знаете, где отец?
— Почему они так думали? — улыбается Каганов.
— Наверняка они не были в этом убеждены. Они сказали: возможно, вы знаете.
— Как видишь, тебе повезло. Только ехать тебе еще порядочно.
Его слова пугают меня и настораживают, словно за ними стоит еще что-то, о чем он не договаривает.
Видя мое мгновенное замешательство, Каганов успокаивает:
— Все в порядке, не волнуйся, просто я имел в виду, что тебе еще придется попутешествовать. Отец твой в Казани. Знаешь, где это?
— Почему в Казани?
— Он был ранен, лежал там в госпитале, и теперь по службе на некоторое время задержался.
— Казань далеко отсюда? — осторожно спрашиваю, не желая, чтобы Каганов подумал, будто я робею перед необходимостью отправиться в дальний путь.
Меня действительно это совсем не пугает. Теперь знаю, где отец, я готов ехать хоть на край света.
— В обычное время было бы не так далеко, двое — трое суток, не более. А сейчас, кто его знает. На Москву поезда еще не ходят. Значит, от Минска тебе придется на перекладных, как сюда ехал.
— Доеду, — уверенно говорю я, — теперь уже что.
— Я лично тоже за тебя спокоен, человек ты бывалый, — по-свойски подмигивает полковник, — ну и отправим тебя как положено, документы проездные выпишем и все такое.
— А у меня уже есть документ, — самоуверенно сообщаю я, — в Кобрине выдали.
— Ребята позаботились, — говорит Каганов. — Покажи, как они там изобразили.
Я достаю свое удостоверение и не без гордости протягиваю полковнику.
— Ну и молодцы, — ознакомившись с бумагой, смеется он, — «за неимением гербовой печати, документ удостоверяется только подписями». Здорово придумали. Документ в расчете на доверие и отзывчивость.
Я не понимаю, почему у Каганова это вызывает иронию. Все, кому я предъявлял до сих пор документ, относились к нему серьезно.
— Ничего, мы тебе настоящий выдадим, с гербовой печатью, — говорит полковник и делает упор на слове «с гербовой».
Опасаясь, что у меня отнимут мое кобринское удостоверение, я поспешно забираю его со стола.
Каганов сдвигает повыше манжет гимнастерки, прикрывающий циферблат часов.
— Заговорились мы с тобой, а народ разойдется. Надо успеть еще сегодня кое-что сделать.
Я не знаю, что он имеет в виду, свои дела или мои.
Солнца, освещавшего кабинет, когда мы сюда пришли, уже не видно, хотя оно еще не зашло.
Каганов тянется к телефону и в ожидании, когда отзовутся, бегло просматривает бумаги, лежащие на столе.
— Слушай, Омелин, где ты там пропал, — недовольно говорит полковник в трубку. — Зайди, пожалуйста, ко мне сейчас. Есть дело.
Через несколько минут в комнате появляется старший лейтенант, затянутый в тесный китель с надраенными пуговицами, светло-рыжими, как его ресницы и брови. Китель настолько куц в рукавах, что старший лейтенант напоминает в нем подростка, выросшего из своей одежды.
Остановившись у стола и покосившись в мою сторону, он ожидает, какие последуют указания полковника.
Каганову не очень нравится подчеркнутая официальность Омелина. Всем своим видом и интонацией полковник дает понять, что речь пойдет не о служебных делах.
— Вот в чем дело, Омелин, тут отыскался сын нашего товарища, вырвался, можно сказать, из самого пекла. Мы его будем отправлять к отцу в Казань. Сегодня уже не успеем, а на завтра прошу тебя приготовь все необходимое. Ну, что там нужно — проездное требование, удостоверение, кто он и куда едет, и само собой, талоны в столовую, чтобы он мог поесть сегодня и получить необходимое на дорогу. Все ясно?