— Люся, у тебя для десятого все учебники? — отвлеченно прозвучал Катин голос.
— Мама обещала достать.
— А у тебя?
Я не сразу сообразил, что обращаются ко мне.
— Для меня это не актуально. Я ведь только в девятом. Хочу в вечернюю перейти, и Валька тоже.
— Ему-то зачем? Остался год, пусть доучивается, — возразила Люся.
Она держала перед собой охапку только что снятого просохшего белья, как бы прикрываясь им от солнца, что скатывалось по крыше соседнего дома расплавленным рыжим шаром. Красноватый отсвет был на всем. Все во дворе до неправдоподобия наполнилось равномерным закатным огнем. И Люсино лицо, и белье, которое она держала в руках, и усталые от дневного зноя цветы на клумбе подле дома.
— Что-то я об этом не слыхала, — призналась Катюша.
Чувствовалось, она претендует на то, чтобы узнавать все первой о Валентине. Слава богу, на мою свободу и самостоятельность никто не посягает. Правда, я не знаю, как отнесется отец к моему решению.
— А Шурочка одобряет? — не без лукавства подковырнула меня Люся.
Какая Шурочка, при чем здесь Шурочка, сперва не мог сообразить я. Наплели ей, наверное. Неужели Люся может подумать, что мне нравится эта легкомысленная особа, что у нас с ней какие-то отношения? И почему об этом спросила Люся? Как-то не вязалось внезапно проявившееся ревнивое кокетство ее с впечатлением замкнутой сдержанности.
Она, вероятно, тоже поняла неуместность вопроса. Смутилась и о чем-то своем заговорила с Катюшей. Мне стало совсем скучно.
Мы еще немного посидели, потом ушли. Люся проводила нас за ворота.
Когда шли по улице, Катюша ожидала, что я заговорю о Люсе. Но я молчал. Кажется, даже не думал о ней. И не мог бы сказать, как она выглядит. Запечатлелось только опаленное солнцем лицо, да и то растворилось на фоне летнего заката.
Меня окликнули в аллее Соборного сада. Сперва я подумал, что это показалось, но чей-то голос отчетливо повторил мое имя. Я оглянулся и увидел ее сидящей на скамейке. Она поднялась, молча глядя на меня широко открытыми глазами, какой-то внутренний свет наполнял ее. Она молчала, то ли не зная, что сказать, то ли испытывая удовольствие в этом созерцательном молчании. Мне показалось, что она нисколько не удивлена встрече, словно знала, что это должно произойти непременно. И все же возникшая пауза как нельзя лучше помогала осознать эту ожидаемую случайность и привыкнуть к ней.
— Ты торопишься? — как нечто необязательное и нейтральное наконец произнесла она.
— Да так, — без особого энтузиазма выдавил я.
Мы прошли по дорожке, огибающей белый цилиндр собора под зеленым куполом.
По аллеям парка вокруг собора пролегала трасса осеннего кросса. В прошлом году мне самому довелось участвовать в нем. И сейчас запах опавшей листвы напомнил то состояние, когда, хватая ртом острые, обжигающие глотки воздуха, из последних сил удерживался, чтобы не сойти с дистанции. А потом уже на втором дыхании приближался к шумному многолюдью финиша.
— Ты не удивлен, что я тебя окликнула? — откровенно спросила Люся.
— Почему удивлен, вовсе не удивлен. Тебе что-то надо узнать у меня? — без тени дипломатичности рубанул я.
— И вовсе ничего не надо узнавать, — сердясь на мою топорность, проговорила девушка, — просто хотела тебя видеть.
— Вот еще скажешь, видеть, — смущенный ее прямотой, растерялся я.
Мы незаметно вышли из Соборного сада на центральную улицу и пошли вдоль ограды, не переходя на противоположную, особенно оживленную сторону. Вечером здесь собиралась почти вся молодежь города. Прогуливались в одиночку и парами, искали повод для знакомства. Среди ребят были такие, для кого не составляло труда на ходу, «закадрить», как они говорили, девчонку. Я не только не умел этого, но и готов был провалиться сквозь землю, когда начинали плести подходящую к случаю ерунду. Отнюдь не молчун, рядом с незнакомой девушкой терялся и робел. Старался скрыть это, но лишь усугублял неловкость.
— Ты хочешь на ту сторону перейти? — поинтересовалась Люся.
— Нет.
Люся удовлетворенно кивнула головой.
— Я так и думала.
— Почему?
— Ну просто так, думала, и все.
Она замолчала, стараясь справиться с волнением, и с поразительной непосредственностью добавила:
— Не видела тебя здесь ни разу.
Она к чему-то клонит, запоздало мелькнуло в моем неискушенном сознании. На что-то намекает. И хотя меня это не слишком занимало, против воли появилась непонятная напряженность и скованность.