— Что? — прошептала Сильвия. — Он? Устраниться? Вы лжете!
— До сих пор мало людей подозревало меня даже в неточности, а что касается лжи… — Джо усмехнулся. — Но я надеюсь, что этим восклицанием вы хотели выразить не столько сомнение в моих словах, сколько удивление, что ваш покойный муж хотел устраниться с дороги двух влюбленных, не правда ли?
— Извините меня… — Сильвия уже овладела собой и спокойно кивнула красивой темноволосой головой. — Вы правы. Я абсолютно не верю, что мой муж был способен на такого рода поступок. Это не в его характере. И кроме того, он был человеком глубоко религиозным и счел бы самоубийство грехом, возможно даже большим, чем убийство.
— Удивляюсь… — Юдита Бедфорд заговорила быстро и тихо. — Удивляюсь, что даже сейчас ты хочешь оскорбить его память. Казалось бы, ты достаточно надругалась над фамилией Бедфорд при его жизни!
— Я не была бы первой из Бедфордов, предавших эту фамилию! — быстро ответила Сильвия и выпрямилась на стуле, бросив выразительный взгляд на Сирила, который безоблачно усмехнулся, как будто эти слова совсем его не касались.
— Минуту, прошу вас… — Джо встал и подошел к дверям кабинета, потом вернулся и остановился напротив сидящих. — Но, однако… — сказал он, глядя на Сильвию. — Насколько трудно нам было сначала понять, кто написал то письмо, на котором есть отпечатки пальцев сэра Гордона, настолько точно мы установили, что второе письмо, содержание которого кажется вам столь невероятным и на котором вообще отсутствуют отпечатки пальцев, написано сэром Гордоном за час или за два до смерти. Мисс Агнес Уайт, чья комната находится как раз под кабинетом, слышала, как мужчины вернулись из сада, слышала потом шаги сэра Гордона в кабинете наверху, а потом стук пишущей машинки. Другой машинки в доме нет, сэр Гордон умер часом или двумя позже, и, что самое главное, текст того письма оказался единственным текстом, напечатанным на стоящей в кабинете машинке, поэтому мы должны признать, что либо сэр Гордон написал это письмо, либо Агнес Уайт говорит неправду…
— Простите, как это? — Спокойные, светлые глаза Агнес широко раскрылись. — Почему я должна говорить неправду? Я ведь слышала все так, как рассказала вам.
— Конечно, мисс. Но мы обязаны рассмотреть все варианты. Вы ведь сказали, что открывали окно незадолго до полуночи, а мы не нашли там ваших отпечатков пальцев, значит, вы могли также подать сэру Гордону отравленный кофе и стереть отпечатки с кофеварки. Но в этом случае вы должны были бы солгать, что слышали, как сэр Гордон пишет, и, убив его, сами должны были написать это письмо, а потом всунуть его под рукопись… и, выходя, стереть свои отпечатки с ручки двери…
— Но для чего?
— Ох… — Алекс сделал неопределенный жест рукой. — При большом желании повод, может быть, и нашелся бы. Был бы он несколько искусственным, но чего только не выдумывают девушки, лежа ночами в одиночестве, когда не могут уснуть и размышляют о жизни… Например, вы могли бы подумать о том, что такое письмо, в котором говорится об измене жены и самоубийстве мужа, могло бы лишить ту жену права на наследство, и тогда состояние Бедфордов мог бы унаследовать кто-нибудь, кто… Ну, словом, какой-нибудь повод нашелся бы…
Агнес внезапно покраснела.
— Если вы думаете, что я… я…
— Нет, не думаю! — быстро сказал Джо. — Не думаю так прежде всего потому, что совершенно не представляю себе, как вы могли бы написать именно такое письмо. Оно не принадлежит к величайшим творениям британского эпистолярного жанра, но, однако же, чтобы написать его сразу на машинке, имея притом за спиной остывающий труп, потому что сэр Гордон не позволил бы вам ни с того ни с сего ночью писать на машинке… Нет, на это требуется кто-то, более сведущий и в технике корреспонденции и в литературе…