Если я прибавлю к этому, что сэр Гордон был человеком непреклонных принципов, что был по-своему глубоко религиозен и, скорее всего, считал самоубийство проявлением самой большой трусости перед жизнью, то становится трудно противостоять этому потоку доводов и утверждать, что сэр Гордон совершил самоубийство, хотя и не принадлежал к типу людей, которые могли это сделать. Перед самой смертью он был полон планов и замыслов, смерть застигла его врасплох во время работы, а кроме того… совершенно непонятно, зачем ему понадобилось стирать свои отпечатки с различных предметов и ручек, если он хотел, как гласит его лирическое письмо, уйти, чтобы не мешать другим на пути к счастью?.. А что делало к тому же на его столе другое, тоже не подписанное письмо?
Нет, самоубийство здесь ничего не объясняет. Не объясняет также странных записей в IN MEMORIAM, где под вчерашним числом он пишет: «Конечно баночка, попросить его, чтобы всыпал обратно. То же с кофе. Потом быть с ней нежным…» А под сегодняшним числом: «Сжечь! Помнить о разложенной работе… Велеть ему написать несколько слов. Сжечь!!!» Эти тексты очень, очень интересны, потому что касаются банки, кофе и разложенной работы, то есть того, с чем встретились после смерти сэра Гордона мы в его кабинете. Обдумав факт, что в записи, сделанной позавчера, нет еще ничего интересного, а есть только упоминание об уик-энде и проверке билетов на самолет, мы можем допустить, что между приездом на уик-энд и вчерашним днем произошло что-то, что заставило сэра Гордона написать именно этот текст.
Джо скользнул глазами по лицам сидящих и отчетливо произнес:
— В свете этих доводов самоубийство исключается совершенно. Гордон Бедфорд не был шутом, он не расстался бы с жизнью, сочиняя бессмысленные письма и стирая с них свои отпечатки пальцев, не покончил бы с собой посредине фразы в исправляемой им рукописи и не уговаривался бы с людьми на утро, а также не ловил бы ночью бабочек и не ходил бы к брату смотреть фотографии. Человек, расставаясь с жизнью, не ведет себя как паяц, если нет для этого ни малейшего повода. Кроме того, хотя мы нашли в его кармане капсулу с цианистым калием, никаких пустых капсул на письменном столе мы не обнаружили. Поскольку ни на шкафчике, ни на банке нет его отпечатков, то… — Джо развел руками, — я не знаю, откуда он насыпал себе цианистый калий. Не носил же он его без упаковки в кармане. Впрочем, ни на чем в комнате нет никаких следов этого яда. Нет! Никто ни на минуту не может допустить, что человек, у которого не было никакого психического предрасположения к самоубийству, в поведении которого никогда не проявлялись признаки того, что он хочет покончить с собой, действия которого, если бы он покончил с собой, представлялись бы совершенно бессмысленными и действительно бессмысленными бы были… что этот человек совершил самоубийство. Гордон Бедфорд был убит, и мы все знаем об этом так же хорошо, как его убийца.
Он замолчал.
— Ну хорошо… — сказал Сирил Бедфорд. — И что из этого? Даже если его убили, ничто из того, о чем вы говорили, не проливает свет на это дело.
— Я сказал в самом начале, что существовало восемь вероятностей в рамках двух предположений. В данный момент мы можем вычеркнуть одно предположение, а вместе с ним четыре вероятности. Нам остается второе предположение и следующие варианты:
1. Он был убит, а потом оба письма были подброшены на письменный стол.
2. Он был убит, но перед этим написал оба письма.
3. Он был убит, но написал письмо № 1, а письмо № 2 ему подбросил либо убийца, либо кто-нибудь другой.
4. Он был убит, но перед этим написал письмо № 2, а письмо № 1 ему подбросил убийца.