Элекхор кивнул и сбросил с себя плащ. Мальчик узнал этого человека! Хотя он был тогда в доспехах, поднятое забрало не скрывало его глаз.
Деревня…
Пылающая деревня…
Отец…
Кахомир взял в руки прислоненный к колонне меч. Враги стали сходиться.
Кахомир… Мальчик вдруг понял все. Он должен был догадаться сразу! Этот человек не хотел ввергнуть его в беду и поэтому умолчал о многом. Но сейчас вспомнилась комната в замке. Ласковое прикосновение гибких узловатых пальцев. Скользящие струйки, выталкивающие наружу мерзкий пузырь, вспышка сжигающая его…
Тогда ему было два года. А позднее к ним в дом пришла старая женщина с глазами молодой девушки и подарила ему, трехлетке, прозрачный голубой камень.
— Мы одни выжили из этой бойни, — одними губами сам себе сказал мальчик. — Я — сын Ремми. И мой учитель — его младший брат…
Все это промелькнуло в мозгу в одно мгновение. И тут клинки издав свистящий звон скрестились…
* * *Это был страшный бой. Жестокий. Для кого-то — последний. Факела очень ровно освещали зал. Тени сражающихся были едва различимы. Отблески пламени вспыхивали на потных лицах, мелькали на беснующихся мечах. Мальчик прижимаясь к камню, пытаясь унять стук своего сердца, следил за поединком. Он не слышал стука мечей, но каждый удар отдавался тупой болью по всему телу. И страх подсказывал что скоро все будет кончено. Для Кахомира и для него самого.
— Какой же я трус, — думал мальчик. Он был готов разрыдаться от беспомощности и бессилия. Тот человек, старый, скрывающий свою слабость, который не раз спасал его, которого хотелось назвать самым дорогим на свете словом сейчас может погибнуть. И ничего нельзя сделать! Ничего!
Кахомир слабел. Руки отказывались держать оружие. Он, отступая, стал подниматься по ступеням. Элекхор все еще был внизу. Он торжествовал. Смотрел как его враг отступает. Вот он лишился сил… Сел на ступень… Выронил меч… Обхватил руками седые волосы… Элекхор, сжимая рукоять, стал медленно подниматься, готовый взметнуть меч и рубануть.
— Отееееееееееец!
Крик растянулся на весь короткий путь. На несколько последних мгновений. Он упал. Обхватил старого обессиленного человека руками, грудью накрыл его голову. Уперся подбородком в затылок.
— Малыш…
Это были не слова, скорее слабый выдох. Мальчик улыбнулся и вдруг ощутил как вихрь рассекаемого воздуха полоснул его душу леденящей струей.
* * *Меч опустился. Прямо на беззащитную хрупкую спину рассек ее. И вдруг зазвенел по ступеням… Элекхор бежал вниз охваченный внезапным страхом. Он все еще видел как голова мальчика откидывается назад, слышал тихий стон слетевший с дрогнувших губ, чувствовал как безжизненное тело вслед за потоком крови скатывается по лестнице. Он знал что проиграл эту битву. Хотел поскорее убежать от кровавого тумана плывущего от факелов; уйти от неминуемой расплаты. Но внезапно остановился. Закрыл лицо руками. Вопль отчаяния вырвался из его горла. И в это мгновение тонкий солнечный луч каким то чудом ворвавшийся в узкую щель, в треснувшей у потолка стены, бросил от него на пол длинную тень. Густая кровь, накрыв ее, вскипела. Тут же из под ног колдуна столб жаркого пламени бросил палящие языки под самые своды, опалил их и исчез оставив в каменной плите выжженный круг с рваными краями.
Невдалеке от него распростерлась бледное, перепачканное кровью, детское тело.
7. Рассвет
За высокими стенами замка вставало солнце. Теплые лучи не могли иссушить слезы постаревшего волшебника. Он нес на руках мертвого мальчика. Легкий ветер прилетевший с гор слегка теребя волосы на безжизненно свисающей голове набрасывал их беспорядочными прядками на погасшие глаза. Он вынес его на площадку, где росла роза. Где уже стоял ушат с водой и была разослана чистая простынь. Аккуратно уложив на нее мальчика, животом вниз, он опустился перед ним на колени и взял в руки кристалл. Увы, это был лишь мертвый прозрачный камень. Кахомир бережно снял его с шеи мальчика и положил к подножию розы… Кто-то потерся о его ногу. Раздалось пронзительное мяуканье. Это ты, мой верный друг. Ты тоже плачешь о моем сыне. Только ты теперь сможешь скрасить последние дни моей жизни. Он погладил кота и стал смывать кровь с обезображенного тела. Чем чище оно становилось, тем страшнее выглядела рана. Глубокий разрез тянулся от плеча наискось через всю спину и кончался на бедре. Кахомир осторожно перевернул мальчика на спину и вдруг услышал знакомое дыхание. Он его не забыл за столько лет…
— Мама?