Мальчик зажег еще два факела. Поискал глазами свои сандалии. Они лежали недалеко от шкафчика. Он обулся, накинул свою накидку. Ремешок же словно сквозь землю провалился... И ладно; не стоит тратить время на его поиски.
Вдруг что-то кольнуло его в спину. Кристалл! Мальчик отчетливо представил, как он озарился кровавым сиянием. Но ему не хотелось чтобы об этом узнала мышь.
— Лежи, я скоро — мысленно произнес мальчик и снял факел со стены.
В глубине кристалла бесновались молнии. Не ходи! Там смерть! Мальчик всем своим существом ощущал эту тревогу, но не идти он уже не мог.
— Я ведь только в кабинет Учителя. И кто в замке может причинить мне вред?
— А ты забыл?! Тебе мало?! Как ты не можешь понять; Кахомир изо всех сил хочет огородить тебя от несчастий, ты же, сам ищешь их.
— Но я люблю его. Ведь он не раз спасал меня. Приютил меня — бедного оборванца... Я хочу знать что это за проклятие!
Мальчик вышел. Захлопнул дверь.
Кабинет Кахомира находился в левом крыле замка. Самый короткий путь туда вел через толстую башню-колодец по крутым ступеням идущих спиралью по внутренней стене. На этой головокружительно-длинной лестнице не было ограждения и идти по ней, было лучше придерживаясь стены. Чем выше, тем светлее: это блеск полной луны заливал все внутреннее пространство через узкие щели бойниц, расположенных в несколько рядов под конусообразным куполом.
А внизу — вода. Она лежала ровным кругом, изредка изрыгая тихое побулькиванье. В том месте, где начиналась лестница и была входная дверь, над ней нависала каменная плита, огороженная с двух свободных сторон цепью, провисающей на нескольких невысоких столбиках.
Мальчик, несмотря на то, что было достаточно светло, все еще держал в руках пылающий факел. Медленно, но уверенно, он шел по второму витку спирали и был на полпути к заветной цели, как вдруг правая нога, наступив на что-то скользкое, поехала к опасному краю ступени.
Мальчик балансируя руками попытался удержаться, и это ему удалось. Только факел, мелькнув огненным протуберанцем, скрылся под водой.
Гулкое шипение пронеслось по башне и опять стало тихо.
Мальчик поспешил прижаться к стене, но сильный удар по голени сбил его с ног. Второй, по пояснице, столкнул с лестницы. Переворачиваясь и хватая руками пустоту он полетел к бездне только что проглотившей факел...
В те счастливые времена, когда отец был жив, и потом, чтобы заглушить горе, он уходил к морю; выбрав скалу, взбирался на нее и раскинув в стороны руки бросался головой к волнам.
Пьянящие мгновения полета завораживали его. Очищали голову от всего несущего боль и печаль. А потом, встретившись с водой он ясно ощущал всю прелесть пронизывающего душу перехода в иной мир.
Но он никогда не думал, что это может быть страшным и опасным.
Знакомое ощущение свободного полета привело мальчика в полное сознание. Он, изогнувшись, вскинул ноги кверху, выпрямился и вошел в воду вытянутыми вперед руками с плотно сложенными ладонями.
Она оказалась чистой; от нее исходил приятный запах. Однако ледяной холод обжег мальчика, когда он завис в ее толще. Он погружался. Руки и ноги не слушались; безвольно разъезжались в стороны. Но он сопротивлялся. И наконец справившись с собой, рванулся к лежащим на поверхности лунным бликам. И тут на одном из них он увидел тень — два распростертых крыла.
Мышь! Летучая мышь!
Она, зависнув в воздухе, ждала его. Как только голова мальчика оказалась над водой, она сильным ударом заставила ее опять исчезнуть...
Оглушенный мальчик ушел в глубину, но холод привел его в чувство. Только всплывать он уже не торопился. Внезапно нахлынувшее просветление подсказало что делать. Он поплыл туда, где начинались ступени, где была плита. Она надежно укроет его... Даст отдохнуть и собраться с мыслями. Под ней можно подождать, пока придет помощь.
Мышь разочарованно пища металась по всей башне. Она не хотела потерять свою жертву. Ее распирало от нетерпения. Ей хотелось крови. Время от времени она пикировала к воде, но задев крылом ее ровную поверхность вновь взмывала под купол. Она недоумевала, не могла понять, куда же исчезла ее жертва. А мальчик, всплыв под плитой, глотал ртом воздух...
«Мышь... Что ей надо?» — думал он, уже зная, что это она хотела сбросить его в пропасть.
Но почему? Почему?
Его стал бить озноб. Ноги немели. Надо двигаться, чтобы не утонуть...
Нырнув, он поплыл вдоль стены.
А мышь кружила над водой. Распростертые когти, черные перепончатые крылья, и особенно блестящие глаза приводили мальчика в ужас, когда он осмеливался взглянуть вверх. Она обнаружила его. И теперь, прощупывая воду тонким, едва различимым писком, повторяла в воздухе весь его подводный путь.
Надо плыть к плите. Затаиться под ней.
Мышь же ведала, что мальчик долго не продержится. Ледяная вода заставит плавать его взад-вперед и вскоре, обессилев, он обязательно вынырнет. Тогда его можно будет подцепить лапами и взмыв под купол бросить на ступени...
Мальчик терял сознание. Ноги и руки запутались в набухшей и отяжелевшей накидке. Из нее к счастью, удалось выплыть. Он оттолкнул ее и вдруг понял, что над ним что-то происходит.
Летучая мышь хлопая по воде крыльями пыталась взлететь, но кто-то мешал ей; какое-то существо терзало ее. Мышь рванулась и существо плюхнулось прямо на всплывающего мальчика. Он подхватил его и изумился.
— Котик! Как же ты...
За спиной раздался гулкий всплеск и одновременно короткий вопль. Мальчик, подплывая к плите, резко повернул голову...
Поддернутые рябью лунные блики заливались багрянцем...
5. Проклятье
— Мальчик мой, прости меня. Я не должен был молчать. Я лишь хотел, чтобы все случилось как можно позднее. Но он не ждет.
— Летучая мышь?
— Нет, ее хозяин. Я успел вовремя! Спасибо коту!
Кот, сидящий у пылающего камина, раскрыл свои огромные глаза. И опять зажмурился. Шерсть его успела обсохнуть, и теперь он блаженствовал, нежась в приятном тепле.
Мальчик, укутанный в одеяло, сидел в кресле. Его еще бил легкий озноб. Но он был в полном сознании. Ясность мыслей поражала его самого...
Кахомир погладил кота и положил ладонь на лоб мальчика.
— Как ты себя чувствуешь, малыш?
— Я — ничего. Вот сейчас справлюсь с собой...
Дрожь постепенно унялась.
— Спасибо, Учитель.
— Скажи мне. У тебя есть силы выслушать меня сейчас? Может быть утром?
— Нет. Я не смогу уснуть. Это страшное мучение... Я пытаюсь забыться — не выходит...
— Я помогу тебе...
— Нет. Это убьет меня. Я чувствую... Эта ночь может стать последней...
Кахомир встал. Скрестив на груди руки подошел к камину.
— За ночью будет рассвет, — сказал он.
— Что это значит?
— Если бы я знал. Но эта ночь действительно последняя. За ней будут другие. Без тревог... Без страха...
— Но может вообще ничего не будет... Ведь так?
Кахомир пристально посмотрел на мальчика.