В первое время после подписания соглашения еще случались недоразумения и нарушения, особенно гостями — тайком продавали свой товар в розницу или обменивались между собой, минуя новгородцев. Когда же такие факты выявлялись и принародно наказывались, вплоть до конфискации, они скоро прекратились. Те же, кто пускались во все тяжкие, понимали риск и не могли жаловаться на принятые к ним меры. Так к общему пониманию решилась в основном тянувшаяся не первый год тяжба с иноземными купцами, а Варяжко, чья заслуга была понятна всем причастным, получил весомое уважение и влияние в торговом сообществе города, несмотря на свой юный возраст.
К тому же за проявленное рвение удостоился существенных для него благ — наместник назначил ему особое жалование, кратно превышающее прежнее, а также выделил долю от взысканных им с нарушителей сумм, вылившуюся в довольно значительную прибавку. Так что у Варяжки вскоре завелась довольно увесистая мошна серебра, которую вложил на паях в новое дело — игровой аттракцион для детей. Карусели с лошадками, тир с игрушечными луком и стрелами, веревочный парк, кольца для набрасывания, горки и качели — что-то из этих забав уже было известно, но больше нет. Варяжко несколько дней продумывал весь комплекс, делал наброски по памяти, просчитал издержки, после обратился к Горану — собственных средств не хватало. Тот сразу ухватил суть новых игрищ и возможный доход от них, согласился вложиться в общее на двоих дело.
С купцами, ездившими в Висбю, стольный град Готланда, пришла весть о беглом князе Владимире и его дяде Добрыне. В минувшую зиму им не удалось сговориться с варяжскими конунгами — те не повелись на посулы богатой добычи, потребовали задаток в половину суммы найма. Этим летом они оба приехали в новгородское подворье, устроенного купцами в Висбю по примеру готского в Новгороде, попросили помощи — дать им до осени две тысячи гривен на наем войска варяжского. Посулили взамен многие блага после восшествия на киевский престол. Купцы пообещали передать их просьбу народу, а там — как решит вече.
Эту новость Варяжко услышал нечаянно, из разговора двух торговцев, позабывших об осторожности в пылу спора. Похоже, что среди них, да и других новгородчан, нет единого мнения — все же сумма огромная, такую город выплачивал ежегодно Киеву, также осенью. Никто из знакомых купцов, с кем Варяжко за последние месяцы сблизился, вел общие дела, не посчитал нужным поделиться с ним важным известием. Все же он оставался для них чужаком, ставленником киевского князя. Судя по прежней истории, когда Владимир вернулся на Русь с варягами, новгородцы передали тому нужную сумму, так что он не сомневался — какое же решение примет вече. И изменить что-то с этим уже не в его силах. Единственно, в чем он мог повлиять — помещать передаче денег, перехватить их.
Как прежде, в бытность войсковым командиром, Варяжко продумывал сейчас во всех деталях предстоящую операцию. Ясно понимал, что провести ее в одиночку нереально — нужны более-менее подготовленные люди, транспорт, прикрытие. Да и нельзя самому светиться с этим делом перед другими — ему здесь жить, сколько еще — время покажет. Но именно в Новгороде решается судьба Руси — не будь поддержки новгородчан, вряд ли Владимир смог бы взять Полоцк, а затем и Киев. Вот как сейчас, когда они собираются дать денег на наем варягов. Так что его место в этом городе, тут у него больше шансов помешать узурпатору взять власть. Просчитал все возможные варианты, даже худшие и отправился к наместнику.
Боярин вначале не поверил словам своего соглядатая: — Владимир просит денег, у новгородчан? — переспросил недоуменно, после краткого ответа: — Да, — продолжил: — И ты думаешь, что они дадут? Да они за гривну удавятся, а тут две тысячи!
Варяжко настаивал: — Отдадут, боярин. Владимир пообещал им снизить дань, пошлины, еще торговые поблажки, большую волю через собственного посадника. Все дела княжеский наместник будет вести по согласию с ним, да и их урежут. А, главное, народ в большей части за Владимира — как он придет сюда, встанет на его сторону против Ярополка Святославича.
— Да знаю я о том, — нетерпеливо махнул рукой Истислав, — разве я не вижу, как они волком смотрят на меня. Это ты с ними поладил, даже дружбу ведешь, а меня просто терпят до поры до времени.
После перешел к делу: — Что же ты посоветуешь, Варяжко? Ведь нельзя же пустить Владимира с войском, столько бед натворит!