— Ты готов сразиться до смерти с теми, с кем хлеб-соль делил? — в голосе Росслава недоумение перемежалось с осуждением.
— Да, старейший. Зла у меня нет, но если они пойдут за кривду, встану против.
— А как ты, Велимудр, полагаешь, достоин ли этот юноша защищать правду Новгорода? — вновь заговорил с командиром ополчения старейшина: — Будем его выставлять на суд божий?
— Против не скажу, Росслав. В брани его не видел, сможет одолеть ворога — не знаю. Но коль сам просится, то можно и пойти на то. Да и иного нам не остается — Градислав не шибко гож. В кулачной схватке он первый, а с оружием против лучшего воина дружины вряд ли.
— Быть посему, может быть — это боги направили к нам воя, пусть из чужих, — переборов оставшиеся сомнения, принял нелегкое решение старейшина и сказал Варяжко: — Иди, да не оставит тебя Перун без своей милости.
Наместник, сошедший с коня и с нетерпением ожидавший начала схватки, узнал во вставшем перед строем новгородцев бойце бывшего княжеского отрока. Спросил о чем-то старшего гридня, после громко — на всю площадь, бросил с презрением старейшине: — Что, не нашли лучшего воина, чем этого выкормыша? — После добавил, также во всеуслышание: — Раз выгнали его с дружины, теперь сам сбежал, переметнулся к вам. Что же, достойный для такого никчемного народа выбор.
После дал команду своему поединщику: — Приступай, Мстивой, покончи с этим сучьим вымеском. И не тяни долго — нет тут чести для лучшего воина.
То, что произошло после — никто и не мог помыслить о таком. Сомнений в том, что победит могучий воин, ни у кого не было, даже среди новгородцев. Видя вставших напротив громадного, как скала, богатыря и неказистого юнца, иное и не приходило на ум. Княжеский ратник не стал тянуть время — как велел боярин, сблизился неожиданно быстрым для столь крупной комплекции движением и нанес стремительный, рассекающий надвое, удар. Варяжко не стал принимать меч противника на свой — такое и не под силу ему бы оказалось, отклонился мгновенным шагом в сторону, а когда тот невольно чуть провалился вперед — ударил плашмя по шлему.
Убивать гридня не хотел — знал его прежде еще отроком, как-то раз тот даже подсказал юноше с уроком. Впрочем, как любого из прежних сотоварищей по дружине. Оставив меч, захватил за пояс двумя руками оглушенного противника и перебросил в падении через себя, помогая ногами. Варяжко пришлось приложить все свои силы, чтобы отправить многопудовое тело по высокой амплитуде, но зато результат стоил того — гридень упал спиной на окаменевшую землю с далеко слышным грохотом и остался лежать неподвижно, потеряв сознание. Схватка заняла считанные секунды, стоящие с обеих сторон воины даже не поняли — что же произошло, как все закончилось.
Глава 10
Варяжко в полной тишине неспешно подобрал меч, убрал его в ножны и вернулся в строй, только тогда людей как будто прорвало — со стороны новгородцев поднялся рев: — Слава Перуну!
Дружина же и все войско наместника подавленно молчали, двое по команде старшего гридня подбежали к поверженному поединщику и потащили того в княжеский двор. Сам Здебор все еще стоял в оцепенении, не веря глазам и случившемуся, пока новгородский старейшина не окликнул его:
— Боярин, суд богов свершился! Признаешь ли ты неправду, а поборы невместными?
Тот только махнул рукой обескураженно, развернулся и ушел в хоромы, а за ним его войско. Новгородцы же с удвоенной мощью издали клич победы: — У-Ра! — принялись обнимать друг друга и командиров.
Варяжко досталось — каждый из воев от души бил его плечу, так выражая свою благодарность. Пришлось терпеть — тело уже онемело от чувствительных хлопков, едва не упал от могучей "ласки" Градислава. Закончилось такое мучение лишь после того, когда старейшина обратился с речью ко всему ополчению:
— Добрые вои! Недруг отступил, но нам нельзя почивать в благодушии. Нет веры княжескому посаднику — завтра может пойти с мечом на народ новгородский. Возвращайтесь пока к делам своим, но смотрите в оба — не упустите вылазки вражеской. Если позовем вас в набат, то, не мешкая ни часа, собирайтесь с оружием — встанем на пути злодея.
Люди уже стали расходиться, с оживлением обсуждая случившееся на их глазах, когда старейшина остановил Варяжко, собравшимся идти со своим отрядом. Помолчав недолго, высказал тому: — От имени всего Новгорода благодарю тебя за подвиг ратный. Но вот, скажи, молодец, почему ты не зарубил неприятеля? Ведь он же не мог противиться, в твоей воли было творить с ним все, что угодно.