А ее целомудренность представлялась чудом — в это время, когда телесные утехи не были редкостью среди юных девиц, Румяна как-будто не подозревала о них. Даже Милава, насколько скромной не казалась в начале их отношений, по сравнению с ней выглядела распутницей. Когда Варяжко впервые прикоснулся к ее тонкой руке, она посмотрела на него недоуменно, а потом залилась краской. Правда, не отдернула, но и не подала какого-либо знака поощрения. Постепенно приручал к себе, не торопил девушку своими ласками — мужское томление снимал со Всеславой, связь с которой не прерывал и после встречи с Румяной.
Спустя две недели свидания с девушкой проходили не только в избе, на глазах отца и матери — с их согласия водил ее на гуляния, катал на лодке, купался с ней в тихом затоне Волховца. Здесь, на безлюдном песчаном берегу, впервые овладел Румяной. Она не сразу решилась обнажиться перед купанием, как обычно поступали другие девушки даже при парнях, только после уговора сняла сорочку и бросилась в воду. Варяжко не отстал надолго — снял штаны и также нагишом пустился за ней. Купались долго, до озноба. Плыли наперегонки — юноша едва поспевал за юркой Румяной, в догонялки под водой. Тут уж Варяжко дал волю рукам — хватал девушку за самые сокровенные места, а та вовсе не сопротивлялась. А когда вышли из воды — оба возбужденные, у Румяны ходила ходуном ее небольшая грудь, — без слов сошлись в любовной близости.
Теперь каждый вечер отправлялись в свой потаенный уголок и отдавались друг другу самозабвенно. В девушке проснулась женская чувственность — отвечала на ласки неумело, но страстно, сама старалась вести любовную игру, с каждым разом все более изощренную. А дома, при родителях, ластилась к нему, нисколько не стесняясь, а те поражались, не узнавая прежде тихую дочь. Как-то отец девушки высказался им обоим, когда они вернулись с речки:
— Вижу, у вас между собой сладилось. Мы с матерью думаем — пора уж о свадьбе позаботиться, отдать нашу кровиночку замуж. Что вы скажете, молодые?
Молодые согласились — причин отказывать ни у Варяжко, ни, тем более, у Румяны не нашлось. Девушка уже сама хотела заговорить о свадьбе, но не решалась — юноша видел в ее вопрошающем взгляде ожидание особых слов, важных для нее. Иногда в его объятиях уходила в мыслях куда-то, похоже, в свои мечты — ее лицо светилось надеждой и радостью. Сам он не торопил любимую — дал ей возможность свыкнуться с ним и будущей совместной жизни. Теперь же, когда родители девушки без обиняков задали значимый для нее вопрос — она вся потянулась к нему, прижалась доверчиво, отдавая себя его воле.
Переговоры с родителями невесты о вено и свадьбе не затянулись — Варяжко согласился с их условиями, не торгуясь. Да те и не заламывали цену — запросили гривну с небольшим, понимали, что их худенькая дочь явно проигрывает гораздо более статным сверстницам. По сути, Румяне выпало нечаянное счастье — никто из парней прежде особо не прельщался ею и не высказывал желания взять в жены, несмотря на ее красоту. Каждому было понятно, что доброй хозяйки из тщедушной девушки не выйдет, да и родить вряд ли сможет. Так что родители согласились бы отдать дочь задаром, без всякого выкупа, радовались ее удаче — жених то завидный! И не важно, что будет у него второй, младшей женой — парень не из голытьбы, сможет прокормить и ее.
Дома Варяжко рассказал Милаве о скорой женитьбе. Та восприняла новость спокойно, принялась расспрашивать о невесте. После недавних родов — родила снова девочку, без прежних мук, — отдавалась материнскому счастью и к похождениям мужа на стороне отнеслась снисходительно. Знала о его связях с женщинами, но сцен ревности не устраивала. Варяжко подозревал, что она даже довольна тем — муж не пристает к ней с телесными утехами, ублажает плоть с другими молодицами. После вторых родов располнела, подстать дородным соседкам-купчихам, нисколько уже не напоминала прежнюю порывистую девушку. Да и страсти в постели давно не проявляла, отдавалась больше по надобности супруга.
Предложила привести Румяну в гости, а когда та, оробевшая под оценивающим взором старшей жены, сидела тихо, как мышь под веником, боясь слова лишнего сказать — привечала ее по-матерински. Правда, когда Варяжко вернулся, проводив девушку до дома, сказала осуждающе: — Что же ты такую худущую в жены выбрал? Она же и родить не сможет — помрет!