Сама же экономика была чем-то сродни "военному коммунизму"; мужчины, как правило, работали по десять-двенадцать часов в день, кроме воскресенья, женщины – в пределах возможностей в зависимости от количества и возраста детей. Все были обеспечены жильём – бездетные, как правило, в общежитиях, семьи с детьми или такие, где рождение ребёнка ожидалось в скором времени, в домиках вроде нашего. Еды хватало, причём существовал и общепит, пока по талонам; либо можно было забрать еду с собой из своеобразных "фабрик-кухонь". Медицина была на высоте, хотя на горизонте маячило время, когда лекарства нужно будет производить самим, но и здесь имелись весьма обнадёживающие наработки, пусть пока не по всему спектру. Сложнее было с оборудованием больниц – запчасти взять было неоткуда – но одной из задач Лизы и её команды было, во-первых, спланировать лечение при отсутствии многих привычных приборов, во-вторых, найти им замену, пусть более примитивную, и, в-третьих, сохранить образцы приборов и составить их описание для того времени, когда возможность их производить появится. Очень неплохо были развиты уход за детьми и образование; работали ясли и школы для детей, а также военная академия и Россовский университет; имелись кружки и курсы различных дисциплин, и даже, как я уже рассказывал, компьютерный курс. И, наконец, развивалась добыча полезных ископаемых, включая золото.
Армия и флот были относительно небольшими, но каждый здоровый мужчина – и многие женщины – являлись членами рот ополчения, которые проводили постоянные учения, причём уровень нашей подготовки был вполне серьёзным. Впрочем, с индейцами мы не воевали, если не считать недоразумение с мивоками в самом начале нашего пребывания в этих краях; но и тогда ни один мивок не пострадал, а из наших только Сара получила лёгкое ранение от стрелы. А войны с испанцами были весьма маловероятны. Разве что флоту время от времени приходилось сражаться с пиратами – но в наши воды они не заходили с 1599 года, зато в районе Санта-Лусии такие случаи были. Как бы то ни было, кроме небольшого количества профессионалов, каждый солдат и матрос имел и гражданскую профессию.
В экономике же планировался поэтапный переход к социальной системе, которая приветствовала бы предпринимательство, и первые шаги уже были сделаны – сельское хозяйство было в основном в руках крестьян, прибывших на "Москве", многих "победовцев", как теперь именовали тех, кто прибыл на одноимённом коралбе из Невского устья, и даже определённой части индейского населения. Но и здесь система была скорее смешанной – часть тракторов с "Победы" и сельхозмашин со "Святой Елены" были переданы в МТС, организованные в земледельческих районах, там же были организованы клиники и школы, а также доставка тяжелобольных в госпиталя Росса и других городов.
В других же отраслях кое-какие проявления частной инициативы тоже наблюдались, но, как правило, не вполне легальные: так, например, на участке у заместителя начальника одной из артелей золотодобычи, Ореста Подвального, зарытыми нашли около шести килограммов золота – и то лишь потому, что Орест не учёл, что золото взвесили при добыче и потом сразу после прибытия в Форт-Росс. Подвальный был одним из "мажоров", в прошлом близким другом Поросюка, и был родом из Тернополя, но, в отличие от Кирюши, он вёл себя тише воды ниже травы и не кричал ничего об Украине, которая не Россия.
Когда Ореста, простите за каламбур, арестовали, он показал ещё один тайник, где оказалось раза в три больше. Он клялся, что это всё, но тут кто-то вспомнил, что его видели в своё время в лесочке недалеко от его дома в Новомосковске, и там в недавно вскопанной и плохо замаскированной яме оказались ещё свыше двадцати восьми килограммов драгоценного металла. Подвальный ныне сидел под замком в подвале здания Службы Безопасности – как говорится, nomen est omen[14] – и нам предстояло решать, что с ним делать.
Кроме золота, успешно шла добыча нефти под Владимиром; она была легкоизвлекаемой и весьма хорошего качества. Её можно было даже использовать вместо мазута, хотя кое-какие успехи по крекингу уже имели место. А вот месторождения железа, меди и серебра были, как правило, в районах, до которых мы ещё не добрались – в предгорьях Сьерра-Невады, в Нижней Калифорнии, а также на севере Верхней.