– Миссис Джейн Монахан. Муж мой томится в тюрьме…
– Уже не томится – мы всех освободили. Вы его сегодня же увидите. Если, конечно, он…
– Ещё жив? – и она зарыдала ещё громче.
– Дай-то Боже, – сказал я. – Кстати, никто не знает, кто именно бежал на Главный остров?
Как я и предполагал, на лицах многих появилось упрямое выражение – не скажем, и всё. Но, судя по всему, это знали все. Ну что ж…
– Хорошо. Тогда до свидания. Вам всем придётся помыться, а потом врачи вас осмотрят. Русские, кстати, моются часто…
– Мы, ирландцы, тоже, светлейший князь – сказала сквозь рыдания миссис Монахан. – Вот только англичане нам этого не давали делать.
10. Кролики и гадюка
Пока мы говорили с ирландцами, вновь засветило солнце, а потом неожиданно пошёл ливень, к тому же и холодный. Да, подумал я, климат здесь почти как в Россе, всё меняется по нескольку раз на дню. Вот разве что намного теплее, да и вода вполне приемлемой температуры, даже в январе.
– Ну что, пойдём обратно? – спросил я у Рината.
– Я тебя провожу, но потом всё-таки здесь останусь – дела…
Ага, подумал я, одно из дел – это, вероятно, визит к Орле, всё-таки посмотрела она на него вполне благосклонно, но ничего не сказал. А Ринат переменил тему:
– Лёха, кто у тебя в списке на казнь?
– Мне кажется, что все, кто участвовал в расправе над нашими, а также те, кто измывался над девушками, и кто третировал ирландцев. Ну и капитан, как там его, который знал, что болен, но девушек заражал.
– Согласен. И ещё палач, так мне кажется.
– Но сначала должен состояться суд над ними. Других же англичан заставим поработать – мы уже об этом говорили. А жён их – кроме, понятно, ректорши – можно будет высадить в Англии по дороге на Балтику.
– Правильно. Кстати, ремесленникам можно предложить остаться здесь.
– Именно так. Ну ладно, передавай привет Орле, – и я, отсалютовав ему так, как это делается в американской армии, взошёл по трапу на корабль, где меня встретил Саша Сикоев самолично.
– А ты что под дождём бегаешь?
– Навестил Вареньку в лазарете, – смутился тот.
– Вот и хорошо. А теперь отведи меня к мадам Пикеринг.
Губернаторша была практически точной копией Гленн Клоуз из концовки "Рокового влечения", тем более, что, как и героиня фильма, она была в начале беременности. Увидев меня, она спросила с аристократическом прононсом:
– Очередной тюремщик? Если хотите меня… использовать, то имейте в виду, я беременна. Вам же будет хуже.
– Позвольте представиться, миссис Пикеринг – Алексей, князь Николаевский и Радонежский, можно просто Алексис. Никто вас "использовать" не хочет – мы, русские, этим не занимаемся. Хотя, должен вам сказать, беременность, согласно нашим врачам, не препятствие для того, чтобы муж и жена наслаждались друг другом.
– Вот, значит, как, вы князь. Ну что же, милорд, это, наверное, меняет дело. Вот только… что со мной будет?
– Миссис Пикеринг, вы не замешаны ни в едином преступлении. Поэтому, как только мы сможем это сделать, мы доставим вас в Англию.
– И отпустите?
– И отпустим.
– А как насчёт моего супруга?
– Его, увы, будут судить.
– За что?
– За то, что он был председателем трибунала, который послал всех русских на смерть – мужчин, женщин и младенцев.
Она замолчала, потом спросила слабым голосом:
– Это… правда?
– Об этом пишет и свидетель тех времён – миссис Блайд. Причём это было сделано с её подачи.
– Я ненавижу эту женщину! Именно она заправляет всем, что происходит на этих островах! И, после того, как я ей это сказала, она мне запретила спать с моим мужем после того, как я оказалась беременна, и нашла ему красивую ирландку, – и тут она зарыдала. – Представьте себе, я-то знаю, что я не красавица, но Томас на меня больше не смотрел и проводил всё своё время с этой шлюхой…
– Не надо её так называть, миссис Пикеринг. Представьте себе, что вас заставили бы совокупляться с человеком, вам неприятным – причём всегда, когда ему этого хочется. А потом ещё заражают дурной болезнью. Да, ваш муж побывал и в "цветнике", где и подцепил её от девушки, с которой до него переспал капитан Джонсон – так его, кажется, зовут? Вот так. И да, те, кто в "цветнике", ещё более несчастны – их заставляли заниматься… этим самым… не с любимым человеком, а с теми, кого им приводили содержательницы притона.
Миссис Пикеринг замолчала, потом сказала слабым голосом:
– Это правда?
– Истинная правда.
– Милорд, я всё поняла. А где я буду, пока вы не доставите меня в Англию?