Мы – это я, Саша, и отделение морпехов при полном параде. Мы пришвартовались у мыса метрах в трехстах от места и тихо (как мне показалось) подобрались к входу в пещеру. Я шёл первым, с ирландским флагом в руках.
Но когда оставалось метров, наверное, с тридцать, из пещеры сквозь кусты показались голова и ствол ружья, а затем слабый голос спросил:
– Кто вы и что вам надо? Предупреждаю, живыми мы не дадимся.
– Можно поговорить с вашим главным? Я приду один и без оружия.
Саша покрутил пальцем у виска, но я уже отдал ему свою винтовку, затем пистолет и нож, и приказал:
– Ждите меня здесь ровно десять минут. Если я умру…
– Считать тебя коммунистом?
– Только не это. Можете их зачистить.
Меня втащили за ноги и посадили на какой-то чурбан. После яркого солнца, мои глаза не сразу привыкли к полутьме, но вскоре я увидел, что нахожусь в вестибюле метра два на три, освещаемый той самой дырой в потолке. Пещера шла под наклоном вниз, а в этой её части находились три охапки сопревшей травы и ещё четыре чурбана, вроде моего. На двух из них сидели вооружённые люди – один из них был, мне показалось, тем самым, с кем я имел удовольствие пообщаться наверху. Третий лежал на одной из охапок, такое впечатление, что в полузабытье.
– Здравствуйте. Я Алексей, русский князь Николаевский и Радонежский.
– Русский? – удивился тот, что сидел подальше. – А я слышал, что всех русских перебили эти проклятые англичане.
– Было дело. А теперь мы вернулись. И Бермуды вновь наши.
– И что вы хотите от нас?
– Мы предлагаем вам еду, ночлег и медицинскую помощь – вашему приятелю она, похоже, ох как нужна, да и вам, наверное, тоже.
– А после этого нас продадут в рабство… – протянул тот.
– Зачем в рабство? – удивился я. – У нас нет рабов. И, если бы у меня были нехорошие мотивы, то я бы, наверное, сам бы не пришёл.
– Да, если ты и правда князь, – усмехнулся тот. – Да и люди твои не похожи на англичан. И флаг наш в твоих руках… хоть арфа и неправильная. Да и воевать с вами нам вряд ли по силам. Но…
– Я им верю, – раздался тихий голос того, кто лежал на соломе. – Позвольте представиться, Ао О'Нил, граф Тиронский.
– Очень приятно. Вы, я так понимаю, сын того самого Ао? И потомок Высокого короля Ирландии Нила Глундуба?
– Вы, я вижу, неплохо разбираетесь в нашей истории.
– Да, но давайте поговорим потом, когда вас подлечат. А пока нужно вас поднять на поверхность. Могу позвать своих людей.
– Мои люди справятся. Они были со мной всё это время – точнее, они и ещё двое, которых убили наши враги. Это – честь, которую я не могу у них отобрать.
– Хорошо, я выйду и скажу своим, чтобы были готовы.
Оба ирландца, хоть и падали с ног от слабости и усталости, донесли своего сюзерена до шлюпки, после чего отключились сами. Мы доставили их к Ренате, которая, осмотрев всю троицу, сказала мне, чтобы я приходил не раньше, чем через три дня. Как ни странно, первым оклемался Ао, о чём мне немедленно сообщила гроза медчасти.
Увидев меня, наследник ирландских высоких королей улыбнулся:
– Англичане говорили, что русские – исчадия ада. А ваши врачи меня спасли. Благодарю вас, князь.
– Благодарите врачей. Они вас спасли.
– Если бы не вы, мы бы так и подохли в той проклятой пещере.
– Скажите спасибо вашим людям, что решили меня выслушать. Иначе кто знает, как дело бы обернулось…
– А что, кстати, с ними?
– Они тоже на пути к выздоровлению. По словам врачей, дня через два вы сможете повидаться, а ещё через неделю или две вас выпишут.
– И что теперь будет с нами?
– Всем ирландцам мы даём выбор. Или вы принимаете российское подданство и остаётесь здесь – при условии, что вы выучите русский язык и перейдёте в православие. Либо мы можем доставить вас в испанские владения. Они – католики, англичан они не жалуют, вас примут с распростёртыми объятиями.
– Благодарю вас за столь щедрое предложение, милорд. Но я не хочу жить в мире и довольствии, пока наши враги топчут священную землю Эйре[46]. Поэтому я предпочёл бы пренебречь возможными опасностями и вернуться на родину.
– Но…
– Давайте я вам немного расскажу про себя. Тогда вы поймёте, что выбора у меня нет.
Вы знали моё имя. Следовательно, вам знакома и история Тиронского восстания, которое англичане называют Девятилетней войной.
– Самая малость. В том числе и то, что именно ваш отец возглавил это восстание.
– Как вам, наверное, тогда известно, мой отец был сторонником мира с англичанами. После преждевременной смерти матушки, он даже женился на сестре английского правителя Ольстера, Генри Бэгнэла – и это после того, как проклятый валлиец казнил МакМагона, правителя Монахана. Впрочем, Бэгнэл ненавидел и моего папу – ведь для англичанина, пусть он на самом деле из Уэльса, женитьба сестры на "грязном ирландце" – позор. Но всё-таки отец стал его родственником, и потому Генри вымещал свою злость на других вождях кланов, и казни продолжались под надуманными предлогами. В частности, на эшафот повели вождя О'Фарреллов в Лонгфорде и О'Рейлли в Восточном Брейфне. После этого, Ольстер восстал, а за ним и вся Ирландия, кроме земель вокруг Дублина, где уже давно живут лишь англичане. И отец его возглавил.