– Но до Йорка ещё добраться надо.
– Доберусь, не впервой. Тем более, ко мне сватались и другие, думаю, через два-три года я вновь буду замужем. А мистер Ричардс… когда напивался, он меня бил, за волосы таскал, а, бывало, и весьма непотребно со мной обходился. По нему я точно плакать не буду.
– Эх, надо было предложить вам остаться на Бермудах.
– Лучше так, милорд. Всё-таки я буду на родине. А от Сент-Джорджа у меня остались не самые лучшие воспоминания, уж поверьте.
Девушка, ничуть не смущаясь моим присутствием, стащила с себя платье, оставшись в полупрозрачной длинной рубашке, и сунула всё, что я ей выдал, под чашечки последней, сказав мне с робкой улыбкой:
– Там у меня потайной карман, и я, с вашего позволения, милорд, решила спрятать это до возвращения в кубрик, чтобы мои спутницы ничего этого не увидели.
Я лично проводил девушку до охраняемого кубрика, где они содержались, и напоследок даже поцеловал её руку. Та зарделась, но ничего не сказала. А я подумал, что есть и весьма милые англичанки – но тут меня я почувствовал дикую тоску по дому, по Лизе, по детям… Когда же я вас наконец увижу – и увижу ли? Ведь наш путь в Невское устье вполне может оказаться дорогой в один конец – мы, конечно, нанесём врагам наиболее возможный урон, но и, вполне вероятно, сами сложим головы за веру, царя и отечество… Я слишком много слышал от родственников про то, как боевые офицеры бежали с Крыма и из Владивостока, и мне отнюдь не хотелось так же уходить в надежде когда-нибудь вернуться. Надежде, которая в их случае не сбылась.
Ещё было светло, и я решил прогуляться по палубе, но это не принесло никакого облегчения – перед моим внутренним взором постоянно маячили то нагая миссис Блайд с выставленными вперёд острыми когтями, похожая на ведьму, то падающие с доски сын и отец Пикеринги, то миссис Пикеринг, оказавшаяся отнюдь не беззащитным кроликом, а стервой с ледяным сердцем… Конечно, всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что англичане учинили при захвате островов и во время их дальнейшего владычества, но этого я своими глазами не видел. Я и сам не заметил, как оказался на носу корабля, где встал в позу, похожую на ДиКаприо в фильме про "Титаник", вот только выражение моего лица очень уж сильно отличалось от Леонардо.
Не знаю, сколько я там стоял, но очнулся я, услышав голос Саши Сикоева:
– Лёх, ты же уже убивал людей. И в Новой Испании, и в России, и в Ливонии…
– Ты знаешь, одно дело, когда враг точно так же вооружён, как и ты, а другое, когда ты сознательно лишаешь жизни людей, находящихся в твоей власти. Сказано же: "Не судите, да не судимы будете." Да и Господь призывает нас к милосердию.
– Понятно. Знаешь, Алексей, мы, осетины, крестились за семьдесят лет раньше твоих предков – в девятьсот шестнадцатом году. Конечно, наша версия православия несколько иная – у нас она соединилась с многими дохристианскими традициями. Но всё-таки позволь мне, как старшему брату во Христе, так сказать, напомнить тебе, что вера должна быть с кулаками. Ведь ещё Спаситель сказал: "Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч"[55] Да и если мой народ постоянно подставлял бы другую щёку, нас бы попросту истребили соседи.
Ты же знаешь, как англичане вели себя в нашей истории – да и в этой, на Бермудах. И это потому, что никакого наказания они за свои действия, как правило, не несли. А теперь те, кого ты отпустишь в Англии, узнают, что "мене, мене, текел, упарсин"[56]. Вряд ли они станут менее сволочными, но вести себя будут куда более осмотрительно.
– Не знал, что ты ещё и богослов, – одними губами улыбнулся я.
– Бабушка моя была истово верующей. И мне кое-что привила. А я теперь на тебе отыгрываюсь…
– Спасибо!
– Мой тебе совет, займись делом. Да вот хотя бы поговори с Ао о политике. Мы с Ринатом и другими постоянно работаем с его ребятами, а он – не военачальник, он для них – знамя их восстания. Потомок, между прочим, Высокого короля.
– Проблема у них в том, что на маленький остров у них имелось девять королевств, которые в свою очередь то и дело распадались на дополнительные. А Высоких королей кто признавал, а кто не признавал. Единственным настоящим Высоким королём был Родерик О'Коннор – и то недолго. Такая страна. Поэтому их англичане и прижали к ногтю.
– Так что им делать?
– Не знаю. Иностранный протекторат тоже не пойдёт – год, два, и они восстанут против новых хозяев. Заметь, что испанцы не клюнули на предложение поставить одного из своих принцев во главе Ирландии, хотя папаша нашего Ао этого активно добивался во время Девятилетней войны.
56
Надпись на стене царя Валтасара, означавшая, что за его грехи Господь заберёт его царство. Даниил 5:25.