XLV. Домой
Когда наступил час отъезда, я взял парижского фиакра, не отличавшегося ни чистотою, ни понятливостью и потешно одетого в клеенчатый картуз и красную жилетку. Прибыв на Страсбургский воксал, я хотел взять билет прямо в Петербург: это было бы дешевле и избавило бы меня от остатков французских денег. Однако я натолкнулся на рутину и формализм. Билеты прямого сообщения продаются только на Северном воксале, откуда идут сквозные поезда на Кёльн. Здесь же, на Страсбургском воксале, можно получить билет лишь до Страсбурга. Ловкий, вертлявый носильщик усадил меня в совершенно отдельное купе, и я мог в полном одиночестве отдохнуть от парижской суеты.
На станции Эперне (Epernay), в течение 10-тиминутной остановки, я успел не только закусить, но еще и выпить бокал местного и, надо сознаться, превосходного шампанского, которое разливается здесь бокалами на стойке буфета совершенно так же, как у нас разливают желающим водку.
К французской границе я подъезжал уже ночью. Поезд несся по живописным холмам, представляющим предгорья Вогезов. В 2 часа утра мы остановились на последней до границы станция, называемой «Французским Аврикуром», а через несколько минуть, миновав границу, — на станции «Немецкий Аврикур». Немецкие таможенные чиновники оказались весьма вежливыми, хотя французы предупреждали меня, что немцы на французской границе свирепствуют.
Пересев в немецкий вагон, я отлично заснул и не заметил, как проехал Совернский проход через Вогезы (на высоте 380 метров над уровнем моря).
Рано утром я был уже в Страсбурге и, пользуясь двумя часами, остававшимися до отхода следующего поезда, пошел погулять в город. Население какое-то забитое. Даже школьники, торопившиеся на утренние занятия, смотрели уныло. Названия улиц и все вывески немецкие, но когда я заговаривал с прохожими, то мне охотнее отвечали по-французски. Пройдя по набережной реки Иль (Ill), весьма здесь узкой, я вышел на красивую улицу Langenstrasse и достиг площади со статуей знаменитому Гуттенбергу, как известно, устроившему в Страсбурге первую типографию.
Вернувшись на воксал, я успел еще выпить чашку кофе и побеседовать с одним эльзасцем, причём лично мог убедиться что, несмотря на более чем 20-летнее управление, немцы не успели еще приобрести здесь расположения населения. Оно, конечно, и немудрено, так как почти 200 лет (1681–1871 гг.) город был во власти французов.
Когда я поехал дальше, то, огибая Страсбург с юга, я увидал и знаменитую колокольню здешнего Мюнстера, построенную из песчаника ярко-красного цвета и высоко поднимающуюся над городом. Из вагона видны также некоторые отдельные укрепления, воздвигнутые немцами, на случай желания французов вернуться сюда обратно. Эти укрепления построены в расстоянии 3–4-х верст друг от друга и образуют обширное кольцо вокруг города. Всех укреплений насчитывается тринадцать, причем три вынесены даже на правый берег Рейна, т. е. уже на территорию Бадена.
От Страсбурга до Рейна верст пять, и дорога идет по совершенно ровной местности, изобилующей садами. Рейн тут гораздо уже, чем у Кёльна, но всё-таки представляет величественную реку. Против Страсбурга, на правом берегу Рейна расположен ничтожный городок Кель (Kehl). Я опять переехал границу, но, благодаря таможенному объединению Германии, путешественники тут избавлены от осмотра багажа.
Путешествие от Страсбурга до самого Гейдельберга я совершил в весьма приятном обществе одной влюбленной немецкой парочки: кавалер и дама уже не отличались молодостью, но их взаимное внимание и предупредительность были поразительны и приводили меня в умиление. Железнодорожный путь пролегает по так называемому Рейнталю — широкой долине Рейна, замыкаемой слева Вогезами, а справа Шварцвальдом. До Вогезов здесь далеко, и их вовсе не видно, но боковые долины Шварцвальда представляют множество весьма живописных мест, и можно смело и без преувеличения сказать, что мы ехали по сплошному саду. Параллельно железной дороге пролегает отличное шоссе с красивыми каменными оградами по сторонам. По шоссе то и дело попадались интеллигентные путешественники, пешие и на велосипедах. Народ всё молодой и веселый. Каждый из них приветствовал поезд криком или каким-нибудь жестом, а велосипедисты, которых поезд обгонял, пытались иной раз соперничать с ним в скорости. Нередко попадались также группы отдыхающих путешественников, где-нибудь у мостика, живописно перекинутого через ручеек, или у небольшой сельской харчевни; обыкновенно такая харчевня полузакрыта листвой фруктовых деревьев и представляет столь очаровательный уголок, что на отдыхающих тут пеших туристов было даже завидно смотреть.