Мосолов по привычке наморщил лоб. Он старался представить, о чем сейчас думает генерал, как скажется этот визит на его, Георгия, судьбе? Почему-то казалось, что посещение училища генералом будет иметь для него какие-то серьезные последствия. Но какие? Вот этого он отгадать не мог.
Мимо прошел адъютант соседней эскадрильи.
— Что голову повесил, Мосолов? Здорово ты сейчас крутанул!
— А я не повесил. Но чему радоваться? Если знаешь, подскажи.
Про себя же подумал: «Пока нечему». Слово «пока» чуть успокаивало. Но только чуть.
Вечером Георгий пошел в Дом офицера. В большом светлом зале гремела музыка. Молодежь веселилась шумно и беззаботно.
Дежурный нашел его среди курсантов-выпускников. Нашел и сказал, что вызывает начальник училища.
Георгий шел, теряясь в догадках: что, если генерал все-таки чем-нибудь недоволен? Вроде бы все должно быть нормально. А вдруг? Так в сомнениях и дошел до штаба. С ними постоял минуту у закрытой двери и толкнул от себя.
— Разрешите?
Начальник училища, высокий, широкоплечий.
— Входите, Мосолов, входите. Генерал хочет с вами побеседовать.
— Да, это я попросил вызвать вас, товарищ старший лейтенант. «Письменный экзамен», так сказать, вы сдали, теперь — устный. Согласны?
Георгий слушал генерала со смешанным чувством. В глубине души он радовался, что проверку выдержал. Но что будет дальше? Про себя отметил: генерал явно в хорошем расположении духа. Доволен чем-то.
А тот вдруг прямо спросил:
— Скажите, Георгий Константинович, у вас нет желания стать летчиком-испытателем?
— Испытателем?
Мосолов удивился. Собственно, не то чтобы удивился, а просто растерялся. Стать летчиком-испытателем? Он даже не сразу поверил в реальность этого предложения. Уж больно оно неожиданно. Да кто же из летчиков не мечтает об этом? Но… Говорят, туда не попадешь, отбор такой, что не дай бог. Только самые из самых. А тут так просто: желаете или не желаете? Конечно, пойдет, прямо сегодня, хоть сейчас.
Хотел ответить, что давно, дескать, мечтал. А вместо этого вырвалось:
— Не знаю даже, как сказать…
Похолодел и потерял дар речи.
«Что же я сделал! — пронеслось в голове. — Могут подумать, что отказываюсь. Сколько мечтал о большом деле — и вдруг…»
Но генералу его ответ неожиданно понравился. Он перестал расхаживать по кабинету.
— Правильно, Мосолов! Не надо скороспелых решений. В нашем деле каждый шаг должен быть взвешен. А шаг серьезный. Испытатель не просто летчик. Это человек, который ходит у опасной черты. И полеты у него особые. Нужно первым испытывать машины, на которых потом полетят сотни летчиков. Это доверие, и большое доверие, но и… риск.
Помолчали. Потом снова.
— А как вы себе представляете, старший лейтенант, что нужно для того, чтобы стать летчиком-испытателем?
И тут же сам ответил на свой вопрос:
— Нужно иметь желание быть им. Это прежде всего… Есть у вас такое?
Теперь Георгий утвердительно кивнул головой.
Он все еще был ошеломлен открывшейся перед ним перспективой. Реально ли это?
— Ну, вот и оробели. Там, в воздухе, у вас лучше получалось… Ну, да ладно — не боги горшки обжигают, не сразу и в испытательный полет пойдете. Сначала подучат. Договорились?
Посвящение в испытатели
Генерал уехал. Георгий продолжал обучать курсантов. Он работал и ждал. Чего? Да того, о чем говорил генерал. И это ожидаемое пришло. Его вызвали в школу летчиков-испытателей.
Здесь Георгий неожиданно встретился с Валентином Федоровичем Хаповым. Его бывший наставник, открывший ему дорогу в небо, теперь испытывал крылатые машины. Окружающие видели, как два человека долго тискали друг друга в объятьях, хлопали по коже летных курток, вглядывались в знакомые, близкие черты, а потом, обнявшись, пошли, сбивая ногами росу с травы огромного летного поля.
Дежурный с повязкой на рукаве поднял было руку, хотел остановить: «Нельзя, мол. Куда?» Но передумал. А они, взволнованные встречей, снова, как когда-то, шагали молча, вдыхая аромат цветов.
— Сядем? — предложил Хапов.
Сели. Над ними по родной небесной сини плыли вереницы задумчивых облаков.
— Ты молодец, Жора! Я еще тогда понял, что небо твое призвание. Если не сбавишь обороты, в большой полет уйдешь…
Помолчали. Потом вдруг заулыбался Хапов, хитро спросил:
— А глаголы «смотреть» и «видеть» не забыл?
— Нет, конечно!
Оба весело рассмеялись.
— Ну ладно, пойдем к нашим…
Они неторопливо шли по рулежной дорожке мимо стоянок, на которых ровными шеренгами выстроились самолеты самых различных конструкций — с поршневыми и реактивными двигателями, с прямым и стреловидным оперением, одноместные и тяжелые, давно знакомые и такие, каких Георгий никогда еще не видел.