Шимон сломя голову бросился с крепостной стены во двор замка. Навстречу бежал Генрих:
- Шимон, скорее, все готово! Сейчас табориты пойдут на штурм!
- Не волнуйся, Генрих. Надо кончить тех, в тюрьме.
- Это дело одной минуты!
- Так беги! На ключ. Я зайду сейчас снова на стену, чтобы меня там видели.
Генрих бросился к башне, а Шимон снова направился к крепостной стене. Там стоял невероятный шум и гам, поднятый мечущимися по стене защитниками замка. Табориты уже перебрасывали в нескольких местах мосты через ров и перебегали по ним, таща за собой штурмовые лестницы с крючьями на концах. Защитники замка осыпали атакующих стрелами и сбрасывали на их головы огромные камни и бревна, лили кипящую смолу и кипяток.
Генрих сбежал с фонарем в руках в подземелье, торопливо открыл замок, выдвинул засов и, вынув из ножен меч, вбежал в темницу. Но там было пусто. Генрих осветил фонарем все углы - пусто. Вдруг его взгляд упал на чернеющее в полу отверстие люка. Он осторожно подошел к нему и заглянул - колодец. Пожав в недоумении плечами, побежал наверх разыскивать Шимона.
Шимон же стоял на верху стены вместе с братьями Коцовскими и следил за всем происходящим. Напротив них на пригорке, облокотясь на толстую дикую грушу, стоял коренастый человек с черной повязкой на лице. Вокруг него - гетманы и подгетманы, а позади всех - Млада.
Воевода протянул вперед руку с булавой:
- Гнездо изменников и клятвопреступников! Брат Рогач, раз они отвергли наши условия - приказываю: в плен не брать, никого не щадить!
К воеводе подбежал Ратибор:
- Отец! К вам пришли немцы. Сбежали от имперцев. Просятся к нам в войско.
Ян Жижка обернулся:
- Немцы? Какие немцы? Откуда?
К нему приближалось человек восемь рослых парней в одежде имперских наемников. Стоявший впереди других Роберт, подойдя к воеводе, почтительно поклонился и сказал:
- Штепан Скала сказал мне, что немцев, которые исповедуют чашу, вы не убиваете, но принимаете как своих братьев. Я привел к тебе моих земляков. Прими - и мы не пощадим жизни своей за чашу.
Ян Жижка окинул беглым взглядом новых таборитов:
- Штепан вам сказал правду. Но сейчас некогда с вами беседовать. Ратибор, возьми их с собой. А в Таборе я с тобой, - кивнул он Роберту, - поближе познакомлюсь.
Немцы поклонились и пошли за Ратибором.
- Что ж, Енек, - положив руку на плечо Яну Рогачу и не спуская взора с крепостных стен, заметил Ян Жижка, - пора бы и на приступ... Как думаешь?
Ян Рогач был явно не в духе и долго не отвечал воеводе.
- Что ж помалкиваешь? Или сказать напрямик не решаешься?
- В лоб, отец, их взять не так легко - много народу потеряем. Надо что-то придумать.
Воевода и гетман задумались.
- Пан Ян, - вмешался вдруг в их беседу тоненький голосок, - я знаю одно место, где можно незаметно пройти в замок. Пустите меня с отрядом, и я его проведу. Это вон там, в северной части стены, где кончается ров.
- Ты, дочка, твердо в этом уверена? Беги за Ратибором, скажи, чтоб с тобой проехал туда и как следует поглядел.
Скоро Ратибор и Млада возвратились. Выслушав рапорт Ратибора, воевода приказал:
- Бери с собой своих ребят и отряд Карла. Тихонько проникни через старый пролом в замок и подожги там что-нибудь. Как мы увидим дым, так и ударим сразу со всех сторон. Ступай!
- Вот и дядя Роберт тоже знает этот пролом, - снова вставила свое слово Млада.
Воевода только сейчас заметил ее возвращение:
- Ты опять тут? Ну какой там еще дядя Роберт?
- Да тот, что привел к вам немцев. Он у нас в Раби был тюремщиком и помогал пану Штепану.
- Ах, вон оно что... Однако надо начинать. Енек! - подозвал он Рогача. - Готовь людей к приступу. Как заметишь вон там дым - дай залп из всех гауфниц и тарасниц и бросайся на стены всей силой...
Прошло еще томительных полчаса. Терпение Яна Жижки истощилось. Он подошел к высокой старой груше и не по летам ловко стал на нее взбираться, чтобы лучше видеть замок и сигнал Ратибора.
В это самое время Шимон и братья Коцовские с арбалетами в руках стояли на стене и неторопливо пускали стрелы в осаждающих. Внезапно Шимон дернул пана Сезиму за локоть:
- Пан Сезима, глядите на ту старую грушу! Видите на ней человека с черной повязкой на лице? Вон того, в кирасе, без шлема, видите? Это Ян Жижка!
- Сам Ян Жижка? - переспросил пан Сезима.
- Он самый. Я знаю его еще по Праге.
- Гынек, бери арбалет! - обернулся Сезима к брату, - Смотри, на груше человек - это Ян Жижка!
Все трое подняли арбалеты и тщательно прицелились.
Ян Жижка продолжал пристально смотреть на замок. Наконец с северной стороны показалась высокая струя дыма.
- Енек! - во весь голос крикнул воевода. - Залп! Теперь на приступ! Вперед! Бей, бей, не щади никого! За Табор!
Шимон и Гынек Коцовский выстрелили почти одновременно, а вслед за ними пустил стрелу и пан Сезима. Две первые стрелы просвистели мимо уха воеводы, но третья глубоко пробила ему щеку, пройдя под правый глаз. Ян Жижка со стоном схватился за лицо и пошатнулся, но все же левой рукой удержался на дереве. Заливаясь кровью, он стал медленно спускаться вниз.
Услышав приказ воеводы, Ян Рогач сразу же после пушечного залпа бросился во главе войска на замок, в то время как Ратибор с Карлом ворвались внезапно на задний двор замка и ударили с тыла на защитников стены. Внутри двора и в самом замке завязалась яростная рукопашная схватка.
Ян Жижка оперся о дерево и закрыл залитое кровью лицо платком.
- Отец, что с вами? - в тревоге бросилась к воеводе Млада.
- Дочка, я ослеп на второй глаз. Стрела... Не поднимай шума.
Подбежал Матей Лауда:
- Брат Збынек, становись за воеводу: отец ранен!
Жижка потерял сознание и опустился на землю Лицо его было землистого цвета, кровь стекала со щеки на панцирь. Млада, едва сдерживая слезы, стала осторожно вытирать ему кровь с лица.
Появился лекарь. Покачав головой, он запретил вынимать стрелу. Матей Лауда приказал уложить раненого вождя на лучшую телегу и сам повез своего старого друга в Прагу.
Бой был еще в самом разгаре, когда через пролом в стене украдкой вышли два человека с лошадьми и, убедившись, что поблизости никого не видно, вскочили в седла и галопом поскакали в глубь леса.
Рукопашная схватка в замке продолжалась еще несколько часов. Из защитников замка ни один не остался в живых. Кто не погиб от меча в бою, тот нашел свою смерть на виселице.
Ратибор, Карел и Роберт тщательно осмотрели весь замок, но ни Штепана, ни пана Вилема не нашли. Ратибор и Карел были мрачны. Млада подавлена и грустна: три несчастия сразу - отец, Ян Жижка и Штепан. Роберт пытался ее утешить, но напрасно.
Шутник в поисках Штепана и пана Вилема, проходя по залам и комнатам замка, набрел на закрытую дверь, Толкнул - не подается. Один, другой удар топором - и дверь упала. В маленькой комнате, устланной коврами, стоял круглый столик; на нем - серебряный кувшин и кубок. На крюке, вбитом в стену для подсвечника, на зеленом шнуре висел труп - длинный, худой старик священник. Шутник подошел поближе и всмотрелся в синеватое лицо с высунутым черным языком и невольно попятился.
- Великий боже! Да ведь это отец Гильденбрант! Вот где довелось встретиться... А жаль, что ты не попал ко мне в руки живым! Ты бы мне сказал, что вы сделали со Штепаном... все сказал бы, старый пес!
По приказу гетмана замок был сожжен. При багровом свете пожара табориты сносили всех убитых - и врагов и своих - для погребения. Паны были в богатых доспехах с серебряными и золотыми поясами и украшениями. Закон таборитов требовал оставлять на убитых врагах все их ценности.