— Ничто не мешает вам попробовать, мистер Вонахью. — Я откровенно хамила, но не чувствовала ни малейших угрызений совести: напротив, признаюсь, мне хотелось, чтобы он тоже нагрубил мне, а не растекался малиновым сиропом.
— Прошу меня извинить, леди, я отлучусь на четверть часа. — Он неожиданно поднялся из-за стола и многозначительно, причем далеко не малиново-сиропно, посмотоел мне в глаза. — Я действительно попытаюсь кое-что предпринять для леди Клео.
— Хорош? — спросила Жаннет после его ухода.
— Слишком банален и слащав для человека науки. Мы, кажется, собирались на корт или пойдем купаться?
— Твоей коже сейчас лучше обойтись без морской воды, а корт на открытом солнцепеке. Потерпи денечек.
— Может, мне сразу улететь в Англию? — Ее забота начала меня раздражать. — А у тебя уже есть компания, археолог вернется через пятнадцать минут.
Но Жаннет сумела уговорить меня спрятаться от солнца в бильярдном зале и научить играть. Она ловко разбила шары, а от второго удара два из них прямиком отправились в лузу.
— Видела, что я делаю? Теперь ты. — Рамкой она собрала шары и протянула мне кий. — Попробуй, это не так трудно.
Но у меня не получалось ничего. На корте я разделалась бы с кем угодно в первом же гейме, а тут… Кий то не доставал до шара, то чуть не порвал сукно, а потом просто вылетел из рук. И почему я не захотела учиться, когда мне предлагал это папа?
— Позвольте прийти вам на помощь, леди Клео! — раздался за моей спиной голос Вонахью.
Я обернулась и опять чуть не выронила кий, потому что это был уже совсем другой человек: без дурацких усиков и без бриолина в прическе. И, признаюсь, он не был мне противен.
— Я безнадежна, — вполне дружески сказала я. — Зато я — опытный тренер, — он протянул мне мел, — возьмите, это поможет, — и объяснил, как им пользоваться. — Теперь держите кий двумя руками, а я вместо вас сделаю удар, и вам сразу все станет ясно.
Я кивнула, плохо представляя, как он собирается бить по шарам вместо меня, а он вдруг положил свои руки на мои, встав за моей спиной и как бы обнимая меня сзади. Я не успела ничего возразить, как мой кий самостоятельно и метко ударил по шару, тот покатился и задел второй, который послушно направился к лузе и мягко скользнул в нее.
— Понятно? — Вонахью уже стоял передо мной, и никакого сиропа в его глазах больше не было. Со мной говорил нормальный взрослый мужчина, которому я нравилась, но который в состоянии руководить своими действиями. — Сможете сами, мисс?
— Вряд ли. — Это было правдой, но мне еще и хотелось, чтобы он снова обнял меня и я почувствовала сзади его дыхание.
— У тебя получится, Клео! — подбодрила меня Жаннет, о которой я почему-то забыла. — Пойду принесу нам чего-нибудь попить.
Мы остались совершенно одни в бильярдном зале, если не считать служителя, занятого чем-то в дальнем углу. Вонахью несколько раз повторил свой маневр, не производя никаких неспортивных движений, но я все равно понимала, что для него эти условные объятия значат много больше, чем просто урок бильярда. Признаюсь, я впервые была наедине с обнимавшим меня мужчиной, причем взрослым, уверенным в себе мужчиной. Скоро мне исполнится девятнадцать, а у меня еще ни разу не было свиданий. Я всегда отчаянно завидовала своим однокашницам, крутившим миллион романов, а сейчас у меня вдруг появился поклонник, который уже откровенно продемонстрировал мне свои чувства, по моему первому же намеку избавившись от холеных усиков, вероятно составлявших предмет его гордости…
Жаннет вернулась с тремя бутылочками кинни, мальтийского апельсинового напитка с терпким ароматом трав. Не могу сказать, что разделяю местные восторги по поводу кинни, но сейчас, сделав первый глоток, я вдруг поняла, что это же и есть Вонахью! Сладковатый и совершенно лишенный градусов, но тем не менее пряный, будоражащий, чувственно-волнующий…
Целый день мы провели втроем, и Жаннет больше не оставляла нас наедине ни на минуту. Я была даже благодарна ей за это, как и за то, что она не расспрашивала Вонахью про его археологию и не упоминала о моем отце. Я надеялась, что Вонахью, услышав мое имя, не соотнес его с именем своего «противника», ведь он же наверняка отслеживал в прессе отзывы о находке в Амазонии. Прочитав папино интервью, я не сомневалась в шарлатанстве некоего Вонахью, но после знакомства с реальным человеком все время ловила себя на мысли, что Ричард даже при всей своей американской раскрепощенности вряд ли пошел бы на подлог, да еще такого масштаба.
Вечером, когда солнце по-южному быстро начало спускаться к морским водам, мы отправились прогуляться на мыс Голубое Окно, который сказочной каменной аркой ограждает условное Внутреннее море. Где-то далеко на западе за настоящим морем была Африка, а на востоке, совсем рядом, в извилистой протоке, голубым рукавом разрезавшей берег, игрушечными корабликами расположились на ночь рыбацкие лодки. Яркие, расписные и обязательно с нарисованными на носу глазками, «чтобы видеть ночью», как с незапамятных времен считали на Мальте. А за протокой, отделявшей северное побережье Внутреннего моря, виднелись соляные копи, тоже древние и меланхолично-безмятежные. На другой стороне бухты рядом со старинной сторожевой башней из воды поднимается каменный утес, похожий на гриб, который и называется скала Гриб, потому что там растет черный гриб, которому мальтийские рыцари приписывали особые целебные качества, а нелегальных похитителей грибов карали смертью.
Все это было знакомо мне с детства, но сейчас я словно впервые видела и утесы, и лодки, и сторожевую башню… Мне вдруг захотелось, чтобы Жаннет ушла, а мы с Ричардом остались бы на мысе вдвоем. Чтобы он так же, как в бильярдной, обнял бы меня сзади за плечи, я бы опять почувствовала его жаркое дыхание, повернула бы к нему голову, коснулась бы его щеки, губ, таких красивых без этих дурацких усов. А он бы крепко-крепко, до боли прижал бы меня к себе и поцеловал… Интересно, что чувствуют люди, когда целуются в губы?
Мне так хотелось узнать это, что даже ночью мне приснилось, будто я действительно стою на самом краешке мыса Голубое Окно, а Ричард осторожно подходит сзади и обнимает меня за плечи. Я закрываю глаза, предчувствуя, что он вот-вот поцелует меня, но к моим губам прижимается что-то резиновое. Я открываю глаза и вместо его лица вижу жуткую маску Фредди Крюгера, из тех, что продают в сувенирных лавках, и от страха не могу даже закричать. «На себя-то посмотри», — через маску глухо говорит мне Ричард и протягивает зеркало в железной оправе. Я смотрю и вижу ту же самую резиновую физиономию монстра, я пытаюсь сорвать ее с себя, но она словно приросла…
— Проснись, проснись, Клео! — услышала я голос Жаннет. — Проснись скорее, ты так жалобно стонешь! Дать тебе попить? Не плачь, это всего лишь сон, ты опять перегрелась на солнце…
Глава 10,
в которой Катрин ласково думает
Милый Шенонсо, ласково думала Катрин, когда вдалеке показались ограда парка, ворота, экскурсионные автобусы на площадке перед ними. Неужели всего лишь неделю назад я была здесь впервые и даже не подозревала о существовании Леона? Как же я могла так долго жить без него?
— Леон, как хорошо, что ты сам сел за руль, и мы столько времени были одни, — с нежностью сказала она.
— Ну вот. А я думал, что моя королева недовольна, раз она всю дорогу старательно молчит и отводит глаза. Ну-ка, быстро поцелуй своего вассала, если ты еще хоть капельку любишь его. — Он обнял Катрин правой рукой и притянул к себе.
От его поцелуя Катрин как обычно почувствовала приближение волн и радуг.
— Я бесконечно люблю тебя, Леон, — прошептала она, отстраняясь, и еще раз поцеловала его.