Так приходится определять ту ситуацию, когда человек в доме, сотворенном самой природой, сооружал собственно «дом». Мы берем это слово в кавычки, так как сооружение из жердей или крупных ветвей, крытых шкурами убитых зверей, столь гордого имени просто еще не заслуживает. В том числе и в терминологическом смысле: дома, т. е. строения с отвесными стенами, конструкционно отделенными от крыши, стали строить лишь земледельцы в более позднюю эпоху каменного века. Сооружения палеолитических охотников в пещерах были те же, что и под открытым небом, т. е. хижины или шалаши, как определяют такой тип жилища, где стены и крыша — это одно и то же.
Внутри хижины получалось пространство, защищенное от внешней непогоды и «приятностей» самой пещеры, к которым относилась хотя бы капель с потолка. Оставалось развести на полу совсем небольшой и экономный очажок, огня которого было достаточно, чтобы обогреть маленькую хижину. Для этого требовалось немного: полярные путешественники бывали свидетелями того, как эскимосы могли находиться в своих хижинах и в жестокие морозы нагими, благодаря лишь пламени жирового светильника и хорошей изоляции помещения. (Судя по находкам, подобные жирники использовались и в палеолите; их изготавливали из камня или кости в виде естественных или специально выдолбленных мисок, в которых горел фитиль из мха, пропитанный жиром животных. Первый такой жирник был найден еще в 1899 г. в пещере Ла Мут во Франции, и до сих пор пещеры остаются местом наиболее частых их находок.)
Конечно, это не означает, что каждый, кто намеревался провести в пещере пару недель или месяцев, строил там хижину. Зачастую достаточно было обустроить жилище самым простым способом. Если помещение было низким, требовалось немного заглубить пол; такую «негативную» деятельность, которая оставляла лишь маловыразительные следы, американский профессор X. Л. Мовиус установил при современном обследовании пещеры, вернее, скального навеса, Абри Пато в Дордони. Если же пол оказывался влажным или заболоченным, то, для того чтобы привести его в порядок, требовалась «мостовая» из булыжника (наиболее древний пример таковой относится к среднему палеолиту — мустьерской эпохе и обнаружен в привходовой части пещеры Бом-Бон во Французских Альпах).
Если же пещеру продувало и иного способа устроиться получше не было, то ничего не оставалось, как строить хижину. Ведь природа уготовила для «пещерного человека» не только потолок, но и три стены; если пещера не была большой и в иных отношениях пригодна для обитания, достаточно было пристроить четвертую стену, и прочное и теплое жилище было готово.
Стенка из ветвей и шкур, которой уже в палеолите закрывался вход в некоторые пещеры, само собой разумеется, не была обнаружена нигде, но археологи умеют устанавливать свидетельства ее былого существования по самым скупым следам. Иногда наличие такого рода сооружения подтверждает отчетливое ограничение стоянки, когда на определенном расстоянии от входа в пещеру все находки внезапно кончаются, как это было, например, в случае глубокого скального навеса Киик-Коба в Крыму, датируемого концом ледниковой эпохи. Иногда в глине остаются ямки от воткнутых когда-то жердей и ветвей, как это отмечалось в привходовой части пещеры Кастрица на севере Греции. Самое разумное, что могли сделать пещерные строители, — это возвести такую стенку на прочном каменном основании. Распознать ее фундамент в наше время удается совершенно надежно. В этом отношении наибольшего прогресса достигли, вероятно, обитатели пещер Чешского краса в самом конце палеолита, в мадленскую эпоху.
Чешский крас — живописный край известняковых скал неподалеку от городов Бероун и Карлштайн, где скрывается более 200 пещер и расщелин, больших и малых. Но из всего этого богатства, по существу, общей известностью пользуется лишь одно место — популярная пещера Конепрус на холме Золотой конь, которую за год посещают до 100 тысяч человек. Но если бы сошлись все те, кто знает хотя бы, где находится Дырявая пещера (не говоря уж о понимании ее научной ценности), то еле-еле удалось бы собрать группу такой численности, чтобы экскурсовод из пещеры Конепрус вообще взялся вести экскурсию. И это при том, что от вершины Золотого коня до нее можно добросить камень. Скрытая сверху и снизу от посторонних взглядов, она начинается на небольшой скальной площадке над когда-то мирной долиной Сухомастского потока красивым сводчатым входом, который мог бы быть достоин и значительно более крупной пещеры. На самом же деле это совсем неглубокая пещерка, с поверхностью ее соединяет длинный камин, отсюда она и получила свое имя.