Во многих местах под поверхностью земли старой Европы нашлись бы свидетельства культов плодородия, охотничьей магии, обрядов инициации (посвящения во взрослых), а также такой стороны духовной жизни древнего человека, о которой до сих пор не было сказано ни единого слова и само упоминание о которой заставляет содрогнуться современного человека, — о каннибализме. Свидетельства ритуального людоедства.
Да, не только животные, но и человек мог становиться объектом, а то и непосредственной жертвой обрядов, гарантирующих (по мнению их участников) общее благо рода. Именно пещеры дают наиболее яркие свидетельства того, что уже палеолитический человек время от времени — и, по-видимому, не от голода, а, так сказать, «по идейным соображениям» — становился каннибалом.
Кончился древнекаменный век, изменились природа и люди, распространилось новое население со своей особой цивилизацией и совершенно иным укладом жизни, а каннибализм все продолжал существовать! Кажется, что традиции пустили корни в сознании и верованиях человека столь глубоко, что сумели перешагнуть пропасть, разделившую палеолит и неолит, и обрести применение в новых условиях.
Свидетельства каннибализма среди неолитических земледельцев, в общем, достаточно редки и не столь выразительны, но все-таки не исключены совершенно, и многие доказательства такого рода находок — в пещерах. В Чехословакии мы могли бы назвать хотя бы Новую (Гайкову) пещеру неподалеку от Србска над Бероункой, где вместе с неолитической керамикой были найдены расщепленные и обугленные человеческие кости. Еще более впечатляюща картина, созданная в попытке реконструировать ситуацию в Пещере девушек вблизи Бамберга (ФРГ). Находки неолитического возраста представлены здесь останками 38 людей, из которых только двое были взрослыми мужчинами: большую часть составляли дети в возрасте до 10 лет. Следы умышленного убийства (разбитые черепа, расщепленные и опаленные огнем кости) были здесь повсеместным явлением. Немецкий археолог О. Кункель высказал соображение, что ритуальная антропофагия (людоедство) происходила на небольшой скальной площадке, где, правда, никаких вещественных находок сделано не было, но химический анализ обнаружил здесь значительно более высокое содержание фосфатов в почве, что могло быть следствием ее обогащения органикой. Глубокая пропастеобразная пещера служила при этом, по-видимому, жертвенной шахтой, куда сбрасывались остатки культовых пиршеств.
Поскольку черепа отличались по ряду признаков от тех, что были обычны для земледельцев, обитавших по Дунаю (по своим антропологическим особенностям те принадлежали скорее к средиземноморскому типу, в то время как люди из Пещеры девушек ближе стояли к нордическому кроманьонскому типу), Кункель сочинил целую драматическую историю об избиении и принесении в жертву группы местных мезолитических людей («туземцев») неолитическими земледельцами, заселявшими заново эти земли в V тысячелетии до н. э.
Было ли так в действительности или это фантазия? Фактом остается то, что в пещерах со следами их заселения людьми неолитических культур подобные находки, хотя и меньшего размера, достаточно часты, а это означает, что и для тех, кто отправлял земледельческие культы материнства и плодородия, пещера сохраняла свое значение святилища и места, где приносились жертвы. Почитатели Великой Матери Земли не могли в конце концов найти лучшего способа войти в контакт с предметом общего поклонения, как спустившись в земные недра. И жертвенный колодец или пропасть представляли для них идеальную возможность соприкосновения с землей, источником силы и жизни, путь, по которому жертвы быстрее всего могли достигнуть цели.
Подобные места, случается, производят чрезвычайно сильное впечатление на чувствительные натуры, и интересно проследить, как они приковывают к себе внимание долгое время спустя. Такого рода воздействие испытал на себе известный археолог из ГДР профессор Гюнтер Бём-Бланке.
Еще в детстве, приезжая сюда на каникулы, он восхищался громадным скальным массивом Киффхаузер в Тюрингии, овеянным древними преданиями. Позднее он изучал в Берлине древнюю историю и, оказавшись в 1937 г. снова у Киффхаузера, увидел все окружающее уже совсем иными глазами: его поражали не только красота и романтический дух края, но и памятники далекого прошлого — многочисленные пещеры.
После войны кто-то копал в одной из пещер, нашел древние черепки и принес их в Музей доисторического человека в Веймаре. Речь шла о черепках, датируемых ранним железным веком. В Веймарском музее д-р Бём-Бланке нашел целый ящик черепков из той же пещеры.