Советские археологи изменили ориентиры поисков. Вместо вертикального углубления раскопа в поисках отдельных ярких находок, как поступали практически все предшественники, стали расчищать культурный слой палеолита как можно шире в горизонтальном направлении, оставляя все находки на местах, отведенных всем этим разнообразным предметам самими палеолитическими людьми. Тогда стало ясно, что слой скрывает пол древнего жилища, сооруженного из костей мамонтов, камней и других прочных материалов, внутри которого ни мороз ни пурга не страшили общину первобытных охотников. И сама эта община, по существу, впервые предстала как объект последовательного всестороннего археологического анализа.
В топографии жилищ, в размещении очагов, хозяйственных ям, произведений искусства — во всем многообразии взаимосвязей между элементами этого предметного мира стали проступать контуры социальных связей, человеческих пристрастий, рациональных знаний, художественных вкусов, — словом, полнокровной жизни первобытного коллектива, его непредвиденно сложного общественного сознания и духовной культуры.
Последствия столь неожиданно нового ракурса в видении истории первобытного человечества не замедлили сказаться и продолжают сказываться до сих пор. В одних случаях соответствующие новые черты в облике мировой науки о пещерном человеке видны, что называется, невооруженным глазом, в других — обнаруживаются более или менее длительным историографическим анализом.
К примеру, глава «Хижина» показывает нам одну из таких черт. Действительно, после разработки советскими археологами методов выявления жилищ верхнего, а затем и среднего палеолита, после применения и развития этих методов французскими археологами в своих классических районах палеолитоведения стали реальными и цели, и средства исследователей древнейших жилых сооружений в пещерах. Читая в главе «Исследования» о том, как известный американский археолог профессор Халам Мовиус вел горизонтальное вскрытие палеолитического слоя на большой площади в Абри Пато и как раскопки обнаруживали в пещере фундаменты жилищ, обустройство пола, жилые конструкции, ряд очагов и тому подобные элементы, аналогичные жилым комплексам открытых стоянок охотников на мамонта, давно изученным на территории СССР, специалист понимает, что для такого прекрасного знатока истории исследований и достижений в этой области, каким является Мовиус, выбор и применение столь специфических способов раскопок и наблюдений в Абри Пато, конечно же, не случайны.
Профессор Франсуа Борд, о работах которого повествуется далее, подводя итоги мировой науки о палеолите, дал следующую краткую и емкую характеристику существа дела: ведущие школы палеолитоведения сейчас все более специализируются таким образом, что французская сосредоточивается на проблемах хронологии, английская и американская — на проблемах экологии первобытного человечества, советская — на проблемах палеосоциологии.
В 1946 г. в Нью-Йорке вышла в свет монография «Доисторические пещеры с росписями». Автор ее, австрийский искусствовед Макс Рафаэль, эмигрировал в США. Изучая труды по первобытному искусству, он обратил внимание на французский перевод одной из работ крупнейшего исследователя палеолитических культур и жилищ в бассейне Дона С. Н. Замятнина, книга которого, вышедшая в 1934 г., называлась, как и открытая им стоянка, «Гагарино». Именно в Гагарино была доказана реальность палеолитических жилищ, и, наблюдая систему размещения женских статуэток в интерьере гагаринского жилища, Замятнин сделал следующее открытие: по аналогичной системе располагались палеолитические изображения в пещере, образуя единую смысловую композицию. Макс Рафаэль обратил внимание на эту идею и, ссылаясь на С. Н. Замятнина, стал ее развивать.
Результаты оказались ошеломляющими. Альтамира, Нио и другие пещеры-гиганты представали как единые ансамбли росписей. Археологи не верили этому и продолжали рассматривать пещерные росписи палеолита как хаотические нагромождения изолированных изображений. Идеями Замятнина и Рафаэля заинтересовалась искусствовед Аннетта Ляменг-Эмперер и проверила их в лучшей по сохранности фресок пещере Ляско при помощи и содействии выдающегося французского археолога Андре Леруа-Гурана.