– Сам догадаешься или через переводчика будем общаться? Я не готова, понимаешь, не го-то-ва!!
– Решение принимать тебе. То, чего ты так боишься, совсем не обязательное условие на первом свидании. Дома у меня домашний кинотеатр, великолепная акустика. Хочешь, будем танцевать до утра? Одни. Никто нас не потревожит. Соглашайся.
Зоя напряглась. Во время танца она лихорадочно думала, перебирала варианты, яростно спорила с внутренним собеседником. Никогда ещё не приходилось девушке принимать столь сложное решение, никогда эмоциональное состояние не диктовало свою волю, а желание испытать запретное наслаждение не обрекало на действия, которые до сих пор числились в списке низменных пороков.
Павел так на неё смотрел, что слова казались ненужной роскошью.
Зоя не могла больше сопротивляться, – поехали.
Она понимала умом на что идёт, улавливала непостижимую нелогичность, двусмысленность ситуации, но условия диктовало не сознание, а тело, которое требовало иной проверки и других испытаний, до сей поры неизведанных. Вопреки вбитым в голову с раннего детства традициям и правилам, Зою неожиданно окунула в пучину страсти муладхара, нижняя энергетическая чакра, ответственная за интимную чувственность.
Квартира Павла Егоровича находилась в престижном квартале почти в центре города. Обстановка была изысканная, непривычная.
Несмотря на тёплую погоду, Зою трясло.
Два бокала шампанского, выпитые залпом, немного сгладили неловкость ситуации. Оба думали только о том, что должно или не должно было случиться.
– Выбери музыку.
– А, что! Я Энигму люблю, самый первый альбом, Mea culpa.
– Одобряю. Боишься?
– Не знаю. Немного не по себе, но это ничего. Нужно привыкнуть… к мысли. Слишком много событий, слишком неожиданно. Расскажи что-нибудь о себе… самое-самое. Про первую любовь. У тебя была первая любовь? У меня не было. Если не считать папиного брата, в которого была влюблена до восьми лет. Теперь смешно, а тогда не до смеха было. Глупая. Ты тоже считаешь, что я глупая?
– Зачем тебе знать о чужой любви?
– Просто не знаю, как это. Любопытно. Расскажешь? А ты, ты бы мог в меня влюбиться?
– Я уже… как мальчишка. Втюрился. Можно про ту любовь, которая когда-то была, в другой раз? У тебя волосы малиной пахнут.
– Обними меня. Давай потанцуем. Мне так хорошо… и так плохо… без тебя.
– Мы же не расставались. Это нервы. Успокойся. Напоминаю – все решения принимаешь ты. Если хочешь – могу отвезти домой.
– Ты же выпил. И потом… я всё решила. Сегодня или никогда.
– Не торопись. Не хочу, чтобы ты когда-нибудь пожалела. Хочешь, сделаю тебе массаж?
– Хочу. Мне раздеться?
– Как хочешь. Не обязательно. Садись на этот стул, закрой глаза, думай о хорошем, расслабься.
Павел чем-то особенным долго массировал голову, нежно расчёсывал волосы, потом собрал их в пучок, перевязал ленточкой, принялся за плечи и спину, потом нежно ласкал шею, щекотно теребил губами мочки ушей.
Зоя долго не могла расслабиться, но уши оказались настолько чувствительными, что она едва не замурчала.
Игра в целебную терапию понравилась, вызвала новый приступ возбуждения. Сладкая горячая волна прокатилась по телу один раз, другой. Желание нарастало как снежный ком. Зоя напряглась, ожидая приближение экстаза. Павел почувствовал импульс влечения, опустил руки в вырез платья, провёл ладонью по набухшей груди, дотронулся до напряжённого соска, вызвав лёгким прикосновением ответный импульс
Девушка сжала кулачки, застонала в приступе трепетного блаженства, судорожно сжала бёдра в попытке сдержать взрыв эмоций, зародившийся в чреве, выгнулась, сжалась как пружина.
– Что это, Паша, – зачарованно шептала Зоя, заставляя его с силой сжимать соски, – мне так хорошо. Что ты со мной сделал? Как мне теперь жить… без тебя!
– Прости! Я не знал… что так бывает.
– Как, Пашенька, как?
– Вот так… серьёзно. Секс всегда был для меня развлечением, разрядкой. Только сейчас понял, что никогда не любил жену. Что вообще никогда никого не любил. Я тебе постелю в комнате для гостей. Хватит на сегодня экспериментов, иначе не выдержу. Хочешь чая? Нет, сначала иди в душ. И умоляю – не думай ни о чём плохом. Тебе нечего бояться.
– Я уже не боюсь. И спать лягу с тобой. Можно?
Зоя внимательно посмотрела на Павла, на его страдальческое выражение, – ты взрослый, тебе принимать решение. Я готова, даже если соврёшь, что разведёшься, что любишь. Пора взрослеть. Засиделась я в девках.