Ночь выдалась невыносимо тяжёлая, долгая-долгая, практически бесконечная, несмотря на то, что пролетела за одно нескончаемое мгновение: даже покурить было некогда.
Теперь можно присесть с закрытыми глазами, расслабиться, забыть о четырёх срочных операциях, о мешках с окровавленными салфетками, изматывающей череде уколов и капельниц; о сердце, которое едва не выпрыгнуло из груди, когда пациент под наркозом запросто разорвал фиксаторы и соскочил с операционного стола.
Мало того, что реанимация могучего, но беспомощного тела потребовала массы агрессивной активности и с невероятной скоростью потраченных нервов, так ещё и хирург от потрясения грохнулся в продолжительный обморок.
В его кабинет сестра пришла обговорить неоднозначную ситуацию. Доктора не было.
На секундочку смежив веки, Галя мгновенно провалилась в подобие транса, когда голова идёт кругом, а ты падаешь в глубину бездонной пропасти спиной вниз.
Позвоночник стонал от напряжения, мышцы ног сводило судорогой, в голове царил странного характера вакуум; создалось впечатление, что где-то в черепной коробке образовалось несанкционированное отверстие, через которое пустота с противным шипением рвалась наружу.
Удивительным было то, что она как бы падала, но страшно не было, а в это время извне в то место, где обитают грёзы, взамен отторгаемой с неприятным шумом материи, мощно вливался сгусток потрясающе вкусной жизненной силы.
Галина Тимофеевна, изнурённая безмерной психической нагрузкой тридцатилетняя хирургическая медицинская сестра в состоянии близком к беспамятству отчётливо ощутила невероятный прилив энергии и крови к груди, внизу живота, вызванный странным видением: в неё мощными толчками входил тот самый пациент, которого они едва не потеряли.
У Корепанова, бывшего бойца спецназа, уволенного в запас по причине контузии и множественных боевых ранений, собранного некогда по кусочкам после взрыва мины, сдвинулся с места осколок, который прежде не решались оперировать.
Как всегда бывает в подобных случаях, обломок металла пошёл в атаку неожиданно, в пиковый момент сладострастия на интимном свидании: его привезли в клинику стыдливо прикрытого простынкой.
Боевое снаряжение любвеобильного кабальеро так и не успело разрядиться. Несмотря на невыносимую боль, могучее либидо здоровяка гордо топорщилось меж атлетически выглядящих бёдер как напоминание о непобедимости героического бойца даже в мирной жизни.
Готовить больного к операции пришлось Гале.
Может быть, и не было в том необходимости (операционное поле находилось в подреберье), но сестричка подошла к обязанности с максимальной ответственностью: растительность в паховой области была безжалостно истреблена и продезинфицирована, для чего у восставшего копья приходилось, то и дело менять положение, естественно вручную.
Корепанов корчился, извивался, напрягал надёжно зафиксированные по инструкции жилистые ноги и рельефный, возмутительно сексуальный пресс, мычал нечто нечленораздельное, сердился, – потерпи, родимый, так надо, ты же не хочешь, чтобы в раневую ткань попала гадкая инфекция, – ласково разговаривала с ним сестричка, удерживая восставшее орудие миниатюрной ладошкой.
Не трудно догадаться, что стандартная медицинская процедура закончилась густым вулканическим фейерверком эмоций страсти, после чего бравый солдатик погрузился в прострацию: то ли от боли, то ли по причине неожиданной глубины наслаждения.
Инцидент в операционной – прыжок пациента со стола и побег полководца с поля боя был срочным порядком засекречен. За подобное недоразумение недолго и за решётку загреметь.
Из блаженного оцепенения Галю вырвало прикосновение, – спасибо тебе, выручила. Должен буду, – устало произнёс Андрей Борисович, закрывая кабинет изнутри на два оборота ключа.
– Я не в претензии, Андрей Борисович. С каждым может случиться. Всех предупредил?
– Только ты осталась, – прошептал мужчина, нежно целуя сотрудницу в шею, – могу я рассчитывать на срочную медицинскую помощь?
– Мне бы поспать, Андрюша. Кто знает, что день грядущий нам готовит. Корепанов мужик мощный, но, богатыри тоже ломаются. Я здесь останусь, прослежу.
– Я быстро, мяукнуть не успеешь. Очень надо. Вопрос жизни и смерти.
– Относишься ко мне как к походной аптечке. У меня таблетка просрочена. Сегодня ничего не получится.
– Жаль. Я думал мы в ответе за тех, кого…
– Ты ничего не перепутал, Сазонов! В ответе – ты за жену, а она за тебя. Я сегодня уже похмелилась.