Спала она совсем мало. И ее это как будто даже обрадовало. Жюли, как всегда, завелась, несмотря на опасность разочарования, – как всегда, когда какой-нибудь тип наобещает с три короба. Кстати, кто сказал, что он приедет, может, это брехня, пустые слова, просто чтобы «поинтересничать» или добиться ее благосклонности. Разумеется, возможно, но никаких благосклонностей он не получил и с виду вроде человек вполне серьезный. Оставалась опасность продажи в Азию, которую Жюли решительно отмела, отказываясь влачить скучное существование без мечты.
Малыш еще спал. Она разбудит его в последний момент. Надежды мало, но вдруг он еще поспит в машине. Жюли подготовила автомобильное кресло, рожок, несколько галет, выставила все к двери и теперь наматывала круги по своей крохотной квартирке. Оставалось сорок пять минут до назначенного часа, когда она сможет лишний раз убедиться, что все мужики хамы.
Или нет.
Это «или нет» она мысленно перекатывала на языке, чтобы уговорить себя.
Жером спал совсем мало. Он думал. Правильно ли он поступает, оставляя свой кабинет и пациентов на начинающего врача? А как иначе? Быть может, с ним они в большей опасности, чем с молодой женщиной, обладающей гиперактивными нейронами и прислушивающейся к каждому симптому из боязни что-нибудь пропустить? А что он? Его нейроны усыплены алкоголем и усталостью… А главное, унынием.
Значит, он сделал правильный выбор.
Комплект его фирменных чемоданов в чинном порядке высился у входа. Тут был и кожаный докторский саквояж. С ним Жером никогда не расставался. Однажды, когда он не взял его с собой, понадобилась срочная медицинская помощь, с тех пор он никогда без него не выезжает. Отец не должен опоздать. Обычно он пунктуален. Они договорились на шесть тридцать.
В шесть пятнадцать из спальни вышла Каролина со спутанными волосами и опухшими глазами. Должно быть, полночи проплакала в подушку – остатки тревоги перед началом нового периода жизни. Она слабо улыбнулась Жерому и скрылась в ванной. Жером принялся готовить ей завтрак с «Нутеллой». Что может лучше взбодрить женщину? Кстати, это и в его случае работает… К тому же девица достаточно стройная и вряд ли откажется, сославшись на диету.
Каролина появилась спустя десять минут, уже одетая, со спадающими на плечи влажными волосами. Она как могла подкрасилась, и все же следы вчерашних переживаний были заметны. Через два часа начнется прием. За это время веки не придут в норму. Ну что же, тем хуже, надо будет приврать. Для наиболее любопытных она приготовила версию насчет конъюнктивита.
Спустя несколько минут во двор въехал серый внедорожник. На гравии широкие покрышки утратили обычную сдержанность. Поль позвонил, не дожидаясь, вошел в кабинет и снизу позвал сына. Жером пригласил его подняться. Войдя в кухню, Поль с удивлением заметил молодую женщину.
– Это Каролина, моя заместительница, – объяснил сын. – Я говорил тебе, что она поживет у меня?
– Ах да, верно. Здравствуйте, Каролина. Похоже, вам не по себе.
– Здравствуйте, мсье. Спасибо за комплимент, – ответила она, слабо улыбнувшись Жерому. – У меня конъюнктивит.
– Конъюнктивит? Ну, тогда я Фред Астер, – улыбнулся Поль.
– Она немного встревожена, это ее первая работа по замене, – пояснил Жером. – Там мобильная связь есть?
– Да, хотя это край света. На худой конец, имеется стационарный телефон. Он подключен на год. Ты ведь не собирался совсем отключиться от мира?
– Если ты врач, то никогда не можешь себе это позволить…
– Отлично. Ты готов?
– Да. Кофе хочешь?
– Нет. Пора ехать.
Жером торопливо дал своей заместительнице последние рекомендации. Та, похоже, впала в полное отчаяние. Поэтому он предпочел закруглиться. Это как снять пластырь – лучше резко сорвать, чем тянуть потихоньку и мучить пациента.
Когда мужчины садились в автомобиль, Каролина приникла к кухонному окну, словно умоляя их остаться.
Она умоляла их…
– Что ты с ней сделал? – спросил Поль, захлопнув дверцу.
– Нанял своей заместительницей.