Выбрать главу

2.

АНДРЕЙ КУРБСКИЙ У ЕГУМЕНА КОРНИЛИЯ

…К ночи прибыл в Печоры Курбский.

Вот и город последний русский.

И князю сказал егумен:

"Мудр ты, княже, да неразумен:

Хоть и грозен Иван Васильич,

Только он ведь не вся Россия!

У России широки плечи,

А Иван, он как мы — не вечен.

Ведь помрёт — быть великой смуте:

Не управиться псу-Малюте.

Рубят лес, да топор-то ржавый!

Разве страхом сдержать державу?

Там тебе, князь, велел постель я…"

И отправился Курбский в келью,

И задумался Курбский крепко:

"Лес-то рубят, да я — не щепка:

Под топором закрыть глаза мне —

Не гоже!

Хоть княжья шапка дорога мне,

Башка — дороже…"

3.

СУДЬБА КОРНИЛИЯ

— Эй, бояре — не бояре, все мутители,

А на плаху на Пожаре

Не хотите ли?

На торжище псковском готова

Корнилию матушка-плаха.

У палача молодого

Кровью горит рубаха.

А в судьях — Малюта Скуратов,

Да Федька бесстыжий Басманов —

Продаст он хоть свата, хоть брата

Он — шут в терему у Ивана

………………………………………………………….

Железом изрезаны ноги.

Хоть поп ты, хоть нехристь, хоть выкрест —

Иди! Ведь на этой дороге

Смешались Христос и Антихрист!

4.

У СТЕН ПЕЧОРСКИХ

Вечером Баторий

злой —

Утром под Печорами

бой.

Вечер — вздох густой

травы,

Вечер — строй литой

Литвы.

Вечером мечи

блестят:

Что там чей-то щит —

пустяк!

Вечером — седлай

коней!

Утром и коням

конец…

Вечером — копыт

поток,

Утром — ни стремян,

ни сапог,

Утром — ни знамён,

ни брони,

Утром — от ворон

Бог храни!

Вечером — у шлемов

вид!

Утром — на земле

в крови

Россыпью изрезанных

снов

Каша из железа и

мозгов…

5.

МОНОЛОГ ПЕЧОРСКОГО КОЛОКОЛА

Над долиной, над долиной,

Над зелёными раздольями полей,

Блещут белые оконницы и ангелы на звоннице,

На звоннице моей.

Если ива долу клонится, за тучей ветер гонится

И буря собирается —

Эгей!

Стерегут границы русские в стене бойницы узкие,

А я

Бьюсь и вою над стеною, над лесною стороною,

И слышна аж над Литвою

Медь моя!

Я немало повидал с высокой звонницы людей,

И врагов

И друзей,

Столько лет мне смены нет,

Я всё служу и сторожу

Эй,

Бей!

То над берегом горбатым, тяжким ухая набатом,

Собираю я народ со всех сторон,

То —

В гул гулянки, в день престольный

Я вливаю колокольный

Мой малиновый, глубокий звон,

А бывает — над землёю

Небывалым воем вою —

Не набатом распроклятым,

Не весельем, не хвалою

Вою —

Призываю не с Литвою

К бою —

Я звучу колоколами над холодными телами

Всех казненных, убиенных, что на плахе под стеною —

Ною,

Я звеню и кандалами над медвежьими углами,

И бубенчиками троек над Москвою —

Вою!

И пускай говорят, что без верёвки звонаря

Языком своим качать не вправе я —

Я ведь колокол такой —

Звонари за упокой,

А я — во здравие!

Я — во здравие Руси;

Нет святых и в небеси!

Выноси!

6.

ОПРИЧНИКИ ПЛЯШУТ (или пророчество Эйзенштейна)

(Дополнение к поэме "Опричнина".

Написано тридцать три года спустя)

Ах, как пляшут опричники — гнутся доски палат,

Как сверкают наплечники — ээх, была — не была!

Чертовщина горит в глазах — да хоть об стену лбом!

То коленцами с выбросом, то вприсядку столбом.

Гол Басманов — весь розовый, от лодыжек до щёк —

И юлой два Морозовых, и вприсядку Хрущов,

Не нуждается в роздыхе взлёт раскинутых рук,

Черным штопором в воздухе — и каблук об каблук!

Ах, как пляшете, соколы, в ночь Святого Поста!

Аж с кивота высокого уронили Христа,

В пятерни звонко хлопая, взвив ладонь от плеча, -

И хватает за жопы их грозный царь, гогоча.