Ведь теперь (что кислить рот?) –
стал «сознательным» народ:
мы должны из рода в род
делать жизнь – наоборот!
(Хоть сомненье и берёт:
вдруг всё… задом наперёд?)
Шаг шагни – звенит монисто…
Ты готов быть коммунистом?
42
На торжественном собранье
полон красный уголок.
Там в президиуме крайним
и Никиты хохолок.
Он не сел туда бы сроду –
выбирают, депутат,
на виду слуга народа,
положенья чин и штат.
Что ж, и он, как может, платит…
Теребит за кисти скатерть.
Кешкин голос со смешком:
«…Слугам – что, в машинах катят,
а хозяева – пешком…»
Шустрый, шустрый на слова-то.
Уж читается приказ.
«Шапка» что-то длинновата.
Чинно все сидят ребята,
ждут, когда пойдёт «про нас», –
что, кому, какою суммой.
А пока со своей думой…
Да, Никита, путь далёк,
думать есть над чем – ещё бы!
Головёшкою учёба,
тлела, тлела – уголёк.
А ведь бодрый всё был духом,
на отлад работу гнал.
Эх, паук забот! Как муху,
закатал-запеленал.
План! Уж тут не до развальцы,
всё в нём, должность и «навар».
Тем – наряды хоть из пальца,
а в работе – «ёк» да «бар».
«…Бригадиром – не с плеча лом,
знай ходи себе, как гусь,
три прораба под началом…» –
зубоскалит Кешка. Пусть.
Ожил парень, кончил трюки.
Иль своё берут года?
Нет, скорее – от труда,
раз уж брали на поруки,
а теперь вот – хоть куда!..
Новичков пришли отряды,
тянет служба к жизни нить.
Так все рады, так все рады,
поскорей их оженить!
Чтоб остались и осели
здесь в Сибири вековать.
Эх, приятность новоселий –
стул да голая кровать!
Правда, вскоре куксят-плаксят
(депутатских дел настой!) –
по работе – ещё так-сяк,
тут – не в курсе ж, холостой!
Ну, ходи да морщись, жмурься,
словно кот сторожкий в УРСе.
Впрочем, чёрт тут только «в курсе»
Стоп, «про нас» начало чтенья…
Люд в струну – моё почтенье!
Все довольны, просто рады
скромным почестям-наградам:
кипа грамот, на доску
(и конвертик… для кваску).
(…Закурили? Пахнет жжёным…
Уж не терпится, беда!)
О-о! Ключи молодожёнам!
Ну – подарок, это – да!
Парень счастливо вздыхает,
заслужил вполне, герой,
не квасок тут, «зверобой»!
А девчушка – смех! – икает…
Иванова выкликают.
Ну, ему-то не впервой.
Подошёл, спасибо, к месту.
Волноваться нет причин.
Вдруг парторг очками к тексту:
«Стой-ка!» – обнял, как невесту,
и вручил ему… ключи?
Лоб потёр Никита: «Я же…
Холостой я, не женат».
«…За женой нужны вояжи?»
«…Да какого ты рожна!..»
Крики, смех, ребята ржали.
А ему… соринка в глаз…
Все Никиту уважали,
а девчата обожали –
всем хотелось: на, от нас!
И средь шума (как на кнопку! –
так уж скроен механизм)
уловил Никита… нотку.
Нет, не нотку – тонкий визг.
И слова наплыли вдруг:
«…Справедливость? Только врут!
Сами всё себе берут!..»
Вмиг с суровостью мужскою
отклик сердца озарил:
ведь ему – когда такое?
Спрыгнул к Кешке: «На, бери».
«Да ты что… Никит… Иваныч.
Я же так… Я… Не хочу-у!..»
Сколько дум родилось за ночь.
Сколько мыслей к Ильичу…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ.
Конец Конька-горбунка
Глава VII. Шаг в сказку
43
Дум ветшает покрывало,
проступают наготой…
Перевал за перевалом,
высота за высотой.
То нежданный спуск с провалом,
то подъём горы крутой.
Перевал за перевалом…
Всё встречалось на пути:
И – кругом всего навалом,
и – шаром хоть покати.
День за днём мелькает жизнь.