смертным важен вид их, мумий…
Комментатор сыплет фразы,
телекамеры – на дверь:
из неё всё раз за разом
(будто – вот оттуда зверь,
или хлынет вал проказы!) –
входит служка Всёпроверь…
Нет известий с космотрасс,
перебои, видно, в чём-то.
Вот, идёт!..
На этот раз
шмыгнул в зал, как мышь,
мальчонка!
Тишина. Учёный сап…
Репортёр тут кошкой – цап!
(Уж на то и репортёры,
случай-миг бока натёр им!)
«Ты куда?» –
«…Сюда я, к мамке». –
«На конфетку… Без обманки?
У-у, футбол! – ботинок рваный…»
(Подтолкнул мальца к экрану.)
«…Верю. Но скажи нам, малец:
кто летит? Не жуй же палец…"
Весь мальчонка крупным планом:
«Горбунок-Конёк с Иваном!»
Что такое? – Вот остряк-то!..
Как искра, души разрядка:
всхлип несмелый, смех… Заржали!
Во всю глотку, во весь рот.
Стёкла жалобно дрожали
(у экранов стыл народ).
Ха-ха-ха!.. Хо-хо-хо-хо-хо!
Хе-хе-хе… Хи-хи-хи-хи…
Многим сразу стало плохо,
кто-то стал читать стихи…
Служка вдруг вернул всех к делу:
«…Свет, идущий с и н о т е л а,
в свете давнишних кондиций –
в точь состав пера жар-птицы!»
Как – перо? При чём – перо?
Это ж свет иных миров!
Мудрецы-высоколобы
крутят-вертят дельта-глобус:
альфа – нулик, бета – нулик…
Репортёры – те смекнули:
раз перо, то значит – быть!..
И во всю пройдошью прыть
(с перепрыгом после «гопа»)
побежали к телескопам.
Оттеснили вмиг хозяев,
управляться сами взялись.
Навели получше трубы.
И расплылись в серпик губы:
точно, сам как есть – Иван!
На коньке сидит, как пан.
Видно – песни распевает
и горбушку уплетает.
Что тут стало, что тут стало!
(Весь народ вздохнул устало.)
Мудрецы тут задрожали,
подхватились, побежали –
все мальчонке жали руки,
взять просили на поруки.
А потом сказал старейший:
«Будь у нас – о ты, мудрейший! –
клана нашего главой…»
Мальчик крутит головой –
что же хочет этот дядя?
И, на дядю смело глядя:
«Угости меня халвой!»
44
Телескопы смотрят в небо,
у экранов весь народ.
Кто-то служит там молебны,
кто-то там наоборот.
А Иван – как на картинке –
вот он, сказочный кумир!
И – поёт! – хоть без сурдинки.
Невдомёк, что смотрит мир.
Весел, чёрту строит рожки.
Невдомёк, что ждёт Земля,
что ковровая дорожка
через площадь до Кремля…
Вот навстречу астронавту
с рёвом эскорт «ястребков».
«Чур! – вскричал Иван. – Монах-то!»
Припустил – и был таков.
И совсем из глаз бы прочь.
Да Земля на розыск шлёт уж,
завертелись вертолёты
с репортёрами и проч….
А Иван – в деревню с лёту…
Люди все с полей бегут –
с неба огненный лоскут!
Репортёры тут как тут,
клин-гусиным караваном.
Сразу камеры…
С экранов
телевизоров повсюду
всё подробно видно люду:
как спешит-бежит народ,
как Иван садится.
Вот…
(Что за чёрт! Все мужики-то –
трёт глаза свои Никита
(он в экран – как на икону) –
мужики-то – все знакомы!
И дома (во рту свело)…
Это же… его село!
Не село хоть, так, сельцо…
Дом… И дед вон, на крыльцо!..)
…Вот Иван сошёл с конька,
треплет холку горбунка.
Шерсть немного подпалёна
(сам-то в чанах закалённый!).
Смотрит – дом который крайний.
«Ну, здоровы ли, миряне?» –
Шапку снял и всем поклон.
Люд гадает: кто же он?
Вот идёт он в дом, что с краю.
(Дед навстречь.) Как вкопан встал:
Свят-свят – люди ж помирают,
как же… батя мой восстал?
Смотрит до-олго так на деда.
«…Что тебе, мил человек?
Если что не так – поведай», –