Прикрываясь большими ростовыми щитами — видимо учли опыт предшественников и большие потери от арбалетных болтов — наемники быстро преодолели мост и, оказавшись на правом берегу Красной, мощно навалились на противника. Бойцы Элея, защищавшие баррикаду из телег пытались бить копьями сверху, не подпуская наемников на короткую дистанцию, однако оказалось, что хорошо оснащенного пехотинца копьем достать не так-то и просто. Гораздо лучше показывали себя алебарды, которые позволяли наносить широкие вертикальные удары. Тут даже если не пробьешь наплечник, с большой долей вероятности сломаешь находящемуся под тобой врагу руку. Опять же выцеливать уязвимые точки в защите врага не нужно — достаточно просто дури побольше в удар вложить.
Тем не менее наемники быстро показали, что не зря кушают свой хлеб с маслом, и используя щиты в качестве импровизированных пандусов начали взбираться по ним на телеги. Те хоть и имели высокие борта, однако против такого финта мало что могли противопоставить. Оказавшись же на короткой дистанции, вражеские мечники и вовсе получали подавляющее преимущество перед привыкшими работать древковым оружием дружинниками.
В общем, они прошли сквозь подготовленную оборону как горячий нож сквозь масло, взяли штурмом нехитрые укрепления и принялись методично рубить направо и налево растерявшихся от такого поворота Элеевских новиков. Пришлось серу Оранж выложить на стол один из немногочисленных своих козырей, которые он держал в рукаве на крайний случай. И уж, конечно, он не думал, что использовать его придется уже при первой же вражеской атаке.
По команде Элея тройка самых далеко продвинувшихся по тропе познания сверхъестественного учеников Ариена активировала магическую мину, которую «заложили» перед мостом на этой стороне реки. Тря дня огневики под руководством Гинары ползали по земле, ровняли площадку, а потом вычерчивали какие-то фигуры, регулярно сверяясь с чертежом, который выдал им учитель. Поскольку собственных сил у молодых магов было явно недостаточно, для усиления эффекта Серов отсыпал им приличный запас драгоценных камней, которые были прикопаны в узловых точках мины. И даже при такой подготовке результат оказался менее впечатляющим чем это было полтора года назад в битве с первой еще баронской коалицией под предводительством барона Андиран. Тогда в одно мгновение погибло пять десятков всадников вместе с четвероногим транспортом, и еще часть пострадало несмертельно. Здесь же удалось поджарить всего десятка три пеших, что, впрочем, мгновенно качнуло чаши весов в сторону армии Элея. Оказавшись отрезанными от подкреплений, прорвавшиеся наемники утратили боевой напор, заметались в стороны и были достаточно быстро перебиты воодушевлёнными такой демонстрацией магической мощи копейщиками.
В общем, первую атаку горожан удалось отбить, хоть и не без определенных трудностей. При этом практически вся наемная сотня, на которую верхушка горожан возлагала немало надежд, была уничтожена. На самом деле большая часть армии Берсонзона так же представляла собой малообученную толпу, которую городскому совету изрядными усилиями удалось навербовать и поставить в строй за зиму. После осеннего поражения, город сумел сохранить ядро из наиболее опытных ополченцев, число которых не превышало трех сотен штыков, и уже на этот костяк как на скелет были навешены несколько сотен новиков. При этом, после жесткой кавалерийской рубки, гибели барона Дорбан и вступления в войну барона Заурион, горожане так же остались практически без конницы. Барон Ури был вынужден всеми своими невеликими силами защищать одной замок, а оставшаяся тройка вассальных городу баронов глядя на то, как развиваются дела, отнюдь не спешила встать в первые ряды новой армии вторжения. Слишком уж больно получилось прошлый раз.
После неудачной первой атаки горожане отошли и взяли паузу, прислав парламентера с просьбой забрать своих погибших. Элей, понятное дело, не возражал. И трупы лишние ему под боком не нужны, и любая пауза, даже столь незначительная, в любом случае играла на руку обороняющимся. Единственное — с погибших конечно же сняли все ценное, хотя в случае с теми, кто поджарился в магическом огне, работа это была еще та.
Итогом первой стычки стала потеря сорока шести бойцов при семидесяти восьми трупах нападавших. Впрочем, возможно кого-то из противников не посчитали — с моста явно кто-то падал в воду, что в металлической броне практически со сто процентной вероятностью означало смерть, плюс среди изжаренных вполне могли кого-то пропустить, ну и конечно часть погибших еще на подходе, на той стороне реки, в статистику так же не попало. Так что если брать в целом, то враг потерял около сотни штыков, причем самых качественных из тех, что были в наличие.
— Хорошее соотношение, с таким можно жить, — подумал тогда Элей, еще не подозревая, как все обернется в итоге.
Следующие пару дней опять же выдались хоть и суетливыми, однако никаких особых сюрпризов не принесли. Единственной неожиданностью стало то, что горожане смогли протянуть по подсохшим уже к тому времени дорогам самую натуральную катапульту и принялись обстреливать с ее помощью вражеский лагерь. Звучит, конечно, не приятно, однако на практике толку от нее было чуть. Видимо особой мощью это чудо враждебной техники похвастаться не могло, поэтому горожане метали камни размером всего лишь с голову взрослого человека, причем летели эти снаряды совсем не далеко — шагов на двести. А учитывая, что слишком близко к берегу подвести это орудия не позволяли элеевские лучники, точность ее на пределе дальности была, мягко говоря, не слишком хорошая. Ну и про надежность, наверное, стоит упомянуть: после каждых пяти-семи выстрелов обслуге катапульты приходилось делать перерыв и проводить полное техобслуживание своей подопечной. В общем, шуму от катапульты оказалось на практике больше, чем толку.
Кроме «артиллерийского» обстрела горожане развлекались регулярными попытками — скорее демонстрационными, чем реальными — прорваться через мост, отступая при первых же признаках организованного сопротивления. Единственным их итогом стало увеличение жертв с обеих сторон примерно в той же пропорции что и до этого: на каждого погибшего бойца Элея приходилось два-три трупа горожан. Впрочем, судя по всему, вражеские военачальники не слишком ценили жизни своих подопечных и ростом потерь не смущались.
Еще — и это на тот момент выглядело самым разумным действием противника — горожане «отзеркалили» тактику баронской армии и на противоположном берегу Красной достаточно быстро возвели подобие деревянной баррикады, для прикрытия моста и как защиту для стрелков. Вот это было уже неприятно, ведь теперь вражеских лучников так просто отогнать от берега не получалось, и между двумя стоящими друг напротив друга армиями теперь не прекращаясь шла малоэффективная и достаточно затратная перестрелка. Опять же шуму при этом получалось гораздо больше, чем толку.
В целом, Элей, если бы его спросили, как он мог бы охарактеризовать два прошедших после первой стычки дня, ответил бы, что они были очень суетливые. Противник то и дело имитировал начала атак днем, перемещал туда-суда отдельные сотни бойцов, а по ночам с противоположного берега реки доносились звуки плясовой музыки, невероятно удивляя этим сэра Оранж и его штаб. Казалось крайне странным такое бессмысленное, на первый взгляд, бурление, и вот эта непонятность напрягала больше всего. Ну и, конечно, спать в такой ситуации было достаточно проблематичным.