Долго оставаться совершенно незамеченным не получилось. Из одной из палаток неожиданно и для себя, и для капитана выскочил боец, на ходу натягивающий на себя кольчугу и буквально впечатался в Александра. От удивления оба застыли на долю секунды, после чего Серов одним движением воткнул зажатый в левой руке клинок бойцы в шею. Из разрезанной артерии ударила струя горячей крови, однако барон был уже опытным в таких делах человеком и успел оттолкнуть от себя мертвое уже тело так, чтобы не изгваздаться с ног до головы.
Быстро оглядевшись вокруг и не увидев других врагов, Серов обернулся, чтобы сказать магам продолжить движение. Пока потратил буквально полтора десятка секунд на устранение внезапной угрозы, двое шестнадцатилетних балбесов уже нашли себе интересное занятие — касанием рук поджигать все палатки, до которых они могли дотянуться. Как говорил Ариен на такие воздействия — осуществляемые посредством прикосновений — тратится достаточно мало энергии, поэтому резвиться так два, по сути, еще ребенка могли очень долго. Вот только разгорающееся вокруг пожар от подожженных палаток, изготовленных из, пропитанной чем-то типа воска, парусины, должен был привлечь внимание горожан буквально с минуты на минуту. Об этом Серов явно не подумал: пустить врагу красного петуха это конечно завсегда приятно, но он-то сюда не совсем за этим пришел.
— Это я, конечно, погорячился, — пробормотал Александр себе под нос, а вслух добавил. — Быстро за мной! На всякую дичь не отвлекаться, наша цель — катапульты.
Без боя в итоге, понятное дело не обошлось. Осадные орудия, что логично находились в центре лагеря и там уже вражеские солдаты встречались гораздо чаще. Хоть Серов вел свой маленький диверсионный отряд не по главному «проспекту», а по какому-то боковому проходу, проскочить не получилось.
Что эти трое делали, спрятавшись за одной из палаток — непонятно. Вернее как раз понятно, прятались, чтобы не участвовать в ночном бою. Подальше от вражеских клинков и поближе к лесу, куда, если что, можно убежать в любой момент. Это капитан знает, что весь переполох — не более чем нападение в стиле ударил-убежал, а вот простые берсонзонцы, не видящие всей картины, вполне могли предполагать худшее. В конце концов, буквально двумя ночами раньше они в том же стиле сами разгромили вражескую армию. Вполне можно было провести параллели.
Первый умер почти мгновенно: Серов вновь сработал накоротке ножом, вогнав его в глаз застывшего от удивления бойца. Тот даже пикнуть не успел. Двое других же отреагировали на это удивительно благоразумно: не пытаясь вступить в поединок, они просто рванули в разные стороны, оглашая округу паническими криками.
— Тревога! Нападение! Они зашли с тыла! Нас окружают!
Одного из двоих Александр в два прыжка догнал и косым ударом сверху по шлему опрокинул на землю. Листовая сталь слегка погнулась, но выдержала, а вот импульс-то все равно никуда не делся. Пнув упавшего по ребрам, чтобы не дергался, капитан прицелился и одним движением вогнал клинок в щель между шлемом и защищающим шею кольчужным воротником. В этот раз получилось не столь удачно, чужая кровь все же забрызгала одежду барона.
— Твою мать! — Выругался Серов и обернулся назад.
Последнего убегающего бойца догнали дружинники и тоже достаточно быстро с ним расправились, однако дело было уже сделано, и теперь весь лагерь знал об их появлении. Пришлось торопиться и бежать вперед, уже совсем не отвлекаясь на всякие мелочи. Была бы вокруг не ночь, а день, их бы точно мгновенно поймали и порубили, и ни магия не мастерство бы не спасли — тупо числом задавили бы. А так, когда со всех сторон темно и все паникуют, попробуй еще просто понять вот тот мелькнувший между палатками силуэт, это свой или враг. Пока нос к носу не столкнешься — не разберешь.
— Вот, смотри, — катапульты стояли под навесом на небольшой свободной площадке в центре вражеского лагеря. Почему-то только две, но, в общем-то, так было даже проще. Впрочем, учитывая темноту и то, что они видели скорее силуэты, чем сами катапульты, вполне могли чего-то и не заметить. — Туда шмаляй и побежали.
Первый из огневиков сосредоточился, сделал пару круговых движений рук, что-то пробормотал и в сторону цели поплыл по воздуху быстро сформировавшийся огнешар размером человеческую голову. Летел он не очень быстро — это вопрос контроля, который у молодых магов традиционно не на слишком высоком уровне — однако при попадании в цель рванул достаточно мощно.
— Так эта готова, — удовлетворенно кивнул Серов. — Теперь следующая… А нет подожди.
Александр ухватил за руку уже готового начать творить заклинание мага.
— Вот туда давай, — вместо второй катапульты капитан указал на стоявшую чуть дальше большую телегу, нагруженную чем-то круглым под самую завязку. Нужно было торопиться, их маленькая диверсия не прошла незамеченной, и отовсюду начали раздаваться встревоженные голоса.
Молодой огневик, пожал плечами, но выполнил требование. Второй огненный шар летел чуть быстрее, но был при этом размером в лучшем случае с большой апельсин. Впрочем, не смотря на это, второе попадание получилось куда более зрелищным, чем первое.
— О да! — Удовлетворено улыбнулся капитан. Это были зажигательные снаряды к катапультам, те самые которыми той несчастливой ночью берсонзонцы обстреливали вражеский лагерь. Теперь все это богатство яростно пылало, разбрасывая во все стороны настоящие протуберанцы пламени. Досталось не только второй стоящей рядом катапульте, но и вообще всему. — Это мы удачно зашли. Все валим, отсюда, ходу.
Обратно без приключений выбраться не удалось. Судя по стихшим звукам битвы с противоположной стороны лагеря, основной отряд, ударивший первым, уже отступил, и соответственно горожане поспешили вернуться в лагерь, где к тому времени уже повсеместно бушевал пожар.
В общем, на одном из «перекрестков», маленький отряд Серова наткнулся на полноценный десяток мечников, причем, судя по их мгновенной реакции, из опытных. Результатом стычки стала смерть одного из александровских дружинников — собственно "особый" десяток уже давно был не десятком, а шестеркой, вернее теперь уже пятеркой, постепенная убыль делала свое дело — и тяжелая рана мага, который неудачно подставился и схлопотал десять сантиметров стали в живот. Противник же потерял четверых и за явным преимуществом команды Александра благоразумно отступил куда-то в темноту.
Труп боевого товарища, к сожалению, пришлось бросить, тащить еще и его не было никакой возможности. Мага же в итоге удалось доволочь сначала до леса, где его перевязали, чтобы кровью не истек, и немного подлатали магией, а потом уже, сделав опять приличный крюк, чтобы не нарваться еще на кого-нибудь, и до осажденного города.
Серов шел по осажденному — весьма условно нужно сказать — городу, который, не смотря на ранний час — небо на востоке только-только начало светлеть, — бурлил как кипящий чайник.
Приход подкреплений, да еще и сопровождавшийся такими спецэффектами, не оставил равнодушными жителей столицы, для которых последние пару дней выдались весьма тревожными. Теперь же на лицах людей огромными буквами была написана надежда. Даже не так — уверенность в положительном исходе всей этой заваруху. Во всяком случае, именно так Александр трактовал те эмоции, которые исходили от людей вокруг.
Неожиданно для себя, поддавшись эмоциональному порыву, барон запрыгнул на большую бочку, которые стояли тут высоким штабелем, и обратился к собравшейся на улице толпе.
— Люди! Жители Александрова! — Серов никогда не был хорошим оратором, совершенно не тому его учили в академии, да и в последующей жизни опыт выступлений перед зрителями получить бывшему спецназовцу было особо негде. Александр попытался сказать своим подданным то, что чувствовал сам. Благодарность за то, что ему верят как лидеру, уверенность в том, что победа в итоге окажется на их стороне, желание сделать жизнь каждого человека лучше и многое другое. Скорее всего, эта его речь никогда окажется в списках шедевров ораторского искусства. Но, учитывая, что он говорил от сердца и то, что местные глобально не были избалованны прямым общением с властью, как уже говорилось раньше, слишком уж велика была между ними социальная пропасть, народ встретил окончание речи приветственными криками и аплодисментами. Как написали бы в какой-нибудь газете году эдак в 1895, «народ приветствовал государя в верноподданническом экстазе». Впрочем, в отличие от Николашки, Серова его подданным действительно было, за что, если не любить, то уважать. — Спасибо за поддержку! Враг будет разбит, победа будет за нами!