Сложно даже представить, о чем думали берсонзонские пехотинцы, когда из-за спин неспешно приближающейся конницы, им на встречу вылетела запряженная четверкой лошадей одинокая повозка, на полной скорости подлетела на расстояние в пять десятков шагов и четверка магов обрушила на строй копейщиков всю свою огненную мощь. Пятый маг — воздушник — отвечал за то, чтобы ни одна стрела, пущенная противником, до цели не добралась; и надо отметить, что со своим заданием молодой маг справился. Впрочем, сделать это было не сложно: сначала горожане не поняли, что происходит, а находящиеся за линией свой тяжелой пехоты стрелки и вовсе одинокую повозку видели плохо, а потом уже стало поздно.
Неожиданный магический удар не только проделал солидную дыру в построении горожан — в магическом пламени буквально за несколько секунд сгорело почти три десятка человек, и еще бог знает сколько получило ожоги — но еще и сильно ударил по их и так не важнецкому психологическому состоянию. Поэтому, когда еще через несколько десятков секунд в проделанную магами брешь ворвалась баронская конница, берсонзонцы такого издевательства над собой не выдержали и побежали. Их бегство запустило такую себе цепную реакцию, подобную падению костяшек домино. Те горожане, которые еще не успели вступить в бой в городской застройке и видели незавидную участь своих товарищей, быстро сориентировались и тоже бросились в сторону ближайшего леса. Не нужно быть гением тактики, чтобы понимать, что ждет тех берсонзонцев, которые сейчас сражаются в глубине Александрова, если — вернее, когда — конница окончательно разберется с противником в поле и «захлопнет мышеловку», зайдя горожанам в тыл.
Ну и как это часто бывает, паника распространяется в рядах морально нестойких армий очень быстро. Еще через два-три часа все было, по сути, кончено. Не имея возможности убежать и сил сражаться дальше, горожане принялись массово сдаваться в плен, надеясь на милосердие победителей.
Не смотря на наступление ночи Александров продолжал гудеть как разворошенный улей. Слишком много дел навалилось на его обитателей как раз перед наступлением темноты, чтобы вот так бросив все лечь спать. Конечно же это, даже в большей мере, относилось и к верхушке баронства, которой требовалось срочно решить несколько вопросов.
Самый главный из них — что делать с кучей пленных? Их после финального подсчета и непродолжительной облавы по округе — не слишком, надо признать, тщательной, — в руках победителей собралось добрых три с половиной сотни человек. Учитывая размер полевой армии баронства — еще сколько-то сидело по замкам, но что там сейчас происходит было вообще не понятно — в неполных шесть сотен, выглядело явным перебором, чтобы просто так махнуть на проблему рукой.
Всех пленных можно было условно разделить на несколько категорий.
— Наемники. Этих было не много, в отличие от ополченцев, настоящие псы войны все же имеют определенный внутрицеховой кодекс чести и стараются сражаться за нанимателя до конца. Если им платят, конечно, а этим видимо платили хорошо. Их Серов приказал отпустить под честное слово, что они не будут воевать против баронства него. Денег их перекупать все равно не было, а вешать на просушку Александр посчитал потенциально опасным для своей репутации. Вдруг когда-нибудь понадобится прибегнуть к использованию наемников, обязательно этот эпизод вспомнят. Отказать не откажут — бизнес есть бизнес, — но цену заломят обязательно. Так что пленных псов войны отпустили на все четыре стороны, лишив, понятное дело, перед этим оружия и доспехов, но к этому все в общем-то отнеслись с пониманием. Профессиональные риски, ничего не поделаешь.
— Ополченцы из жителей города. В основном мелкие лавочники, наемные рабочие и прочий люд из городских низов. Эти получали от города жалование, за то, что состояли в ополчении и являлись ближайшим кадровым резервом города на случай войны. Их пришлось по большей части вязать и караулить. Отпускать нельзя, казнить тоже плохо и к себе на службу не возьмешь.
— Набранные из подвластных городу деревень крестьяне. В большинстве своем совершенно неопытные, плохо обученные и не мотивированные сражаться, поскольку получали копейки и никаких перспектив для себя не видели. Тут большинство — в основном это одинокие молодые парни, которых с той стороны ничего в общем-то не держало — удалось переманить в свою дружину. В эпоху, когда слово «патриотизм» еще мало что значит, а до формирования национальных государств еще сотни лет, такими маневрами удивить кого-то очень сложно. Тем более, что Серов предложил большее жалование и землю в перспективе.
— Содержащиеся на жаловании советников и прочей верхушки города бойцы, которых отправили повоевать за общегородские интересы. Можно сказать становой хребет армии Берсонзона в мирное время. Профессиональная армия. Этих уже Серов не рискнул принимать в свою дружину, так как не до конца представлял, что от них ждать, особенно в свете продолжения боевых действий с тем же Берсонзоном. А ну как ударят в спину в критический момент: просто страшно.
В итоге себе на службу удалось завербовать чуть больше сотни человек, восполнив частично потери, понесенные за последние дни. Еще для двух сотен человек пришлось строить натуральный концентрационный лагерь, взяв за основу то имущество, которое горожане привезли с собой. Никто их не мучал и голодом не морил, но и просто так прохлаждаться конечно же не давали: чай не курорт. Всю эту дармовую рабочую силу определили в подчинение Сержану, выделив ему полусотню бойцов в качестве конвойной команды. В конце концов кто-то же должен был восстанавливать разрушенное, да и стену вокруг города закончить стоило. Она, как показала практика, даже в таком незамкнутом виде оказалась чрезвычайно полезной.
Еще одним приятным сюрпризом стал выход из леса достаточно большого — около шести десятков человек — отряда из тех бойцов, которые разбежались при ночном разгроме на Красной. Понятное дело, что часть бойцов попросту свинтили по домам, благо все набраны были из окрестных деревень, но часть все же смогла сорганизоваться и выйти к Александрову.
В итоге спустя два дня после сражения у Серова под рукой оказалась достаточно боеспособная армия в полтысячи человек, с которой уже можно было нанести горожанам ответный визит.
Большое празднование по поводу победы отложили до окончательного решения вопроса с Берсонзоном, однако на третий вечер, перед объявленным на утро началом ответного похода, друзья все-таки смогли собраться в узком кругу, чтобы немного выпить и поговорить.
К себе в кабинет Александр пригласил Ариена и Элея, которым не только полностью доверял, но которых искренне считал своими друзьями. В любом случае, людей ближе у барона в этом мире не было.
— Так что там произошло? — Получив от барона бокал с янтарной жидкостью озвучил Элей вопрос, который его мучал все эти три дня. Ну то есть понятное дело, что Александр с Динаем были как-то причастны к тому, что армия вторжения неожиданно развалилась на части, в самый для этого неподходящий момент, но вот что там произошло конкретно, никто не знал. — Или это секрет?
— Секрет, конечно, — Серов, улыбнувшись плюхнулся в кресло и закинув ноги на пуфик, самодовольно продолжил. — Но вам расскажу. Только никому не слова, это очень важно!
Маг с рыцарем только кивнули и приготовились слушать.
— Все началось тогда, когда мы взяли замок барона Дорбан. Оказалось, что владетель этот был совсем не прост. Не буду вдаваться в подробности, однако минимум один из членов городского совета Берсонзона был полностью у него в кармане и еще на двоих он имел кое-какое влияние. И если на этих двоих влияние в он имел в основном по финансовым делам и через посредников, то первого барон Дорбан по сути держал в кулаке: были там бумаги кое-какие, при раскрытии содержания которых этого советника вздернули свои же. При чем без разговоров и без жалости, — Серов взял театральную паузу и сделал пару глотков из бокала.