Лев Львович был крут – он знал все стихи на свете, на память цитировал отечественную и зарубежную классику, с легкостью мог провести урок, говоря исключительно аллюзиями и цитатами. Весь класс слушал этого учителя, открыв рот и затаив дыхание. Даже «реальные» пацаны с района не осмеливались перебить его или вставить крутой комментарий.
«Вот она», – подумал тогда Леша, – «магия... Магия слова!»
И он твердо решил поступать на филфак.
Риторика, психология, школьная литература, философия – подросток, с грустью глядя на жалкие сорок недель, оставшиеся до окончания 11 класса, набросился на гуманитарные дисциплины. Единственное, что его отвлекало от волшебного мира слова, была гимнастика, на которой безоговорочно настоял отец:
– Не хочешь уметь драться, чтобы постоять за себя и за свою девчонку – твои проблемы! Хотя откуда она у тебя возьмётся-то? Обложился книжками, как крот! В любом случае, дрыщём с никакущей дыхалкой мой сын не будет. И это не обсуждается!
Отец умел убеждать.
Его веские, тяжёлые слова гранитными валунами падали в разум Леши, намертво вбиваясь в подкорку мозга. Справедливости ради стоит отметить, что сын не раз в будущем был благодарен бате за то, что тот настоял на своём.
Тело привыкло к нагрузкам, прошёл хронический насморк, и - самое удивительное – улучшились память и внимательность. Хотя, если подумать, это вовсе и неудивительно. Попробуй сделать сальто назад на бревне так, чтобы не сломать себе руку или, того хуже, спину! Куда поставить ногу, как правильно дышать, когда меняешь хват – вроде бы не стоящие внимания мелочи, но от них зависит успех всего выступления.
Научиться слышать и слушать свое тело было непросто, но парень не сдавался, уделяя внимание каждой мелочи в приеме, каждой детали. И как только он начал быть здесь и сейчас - ни в прошлом, сожалея о чем-то, ни в будущем, мечтая или ожидая чего-то, но в настоящем моменте - дело сдвинулось с мертвой точки.
Леша научился доверять своему телу, к тому же гимнастика принесла ему ещё один приятный бонус – времени на сон стало требоваться меньше, что, в свою очередь, освобождало лишние час-полтора в день на подготовку к экзаменам.
С отличием закончив школу, в университет поступал уже не просто зубрила, но «мега-мозг» и «профессор». Назвать ботаником высокого, широкоплечего парня, вечно читающего книжки и передвигающегося с ленивой грацией гимнаста, желающих не находилось.
А вот в приёмной комиссии пришлось поломать голову между отечественной литературой и зарубежной. В первом случае гарантировалось более глубокое погружение в мир Слова, во втором бонусом шли английский и немецкий языки.
И Леша, в первый раз в жизни не послушав мнения родителей, стал «русаком». Старославянский, польский, латынь, греческий, современный русский язык, литературоведение, языкознание, частично знакомая уже риторика – 5 лет учёбы пронеслись мгновенно. Одержимый знаниями студент старательно вникал в тонкости НЛП, учил наизусть громадные объемы текста, работал, по совету одного из преподавателей, над дикцией и тембром голоса. Ни одна университетская игра типа «Что, где, когда?», «Русский мир» или «Дебаты» не проходила мимо него.
Леше понравилось побеждать умом, ведь это было интересно и… увлекательно.
– На следующей, пожалуйста! – Алексей на миг вынырнул из воспоминаний и посмотрел на очередного пассажира, покидающего маршрутку.
Газелька как назло попала в пробку. Пешком может быть было бы быстрее, но на улице было шибко холодно. Прям как в тот февральский день, когда он был «избран». Избран удивительной женщиной, которая разглядела в нем что-то особенное, видимое только ей.
Молодой завуч с ностальгией улыбнулся, выдыхая облачко пара. Тогда, на четвертом курсе, преподаватель философии попросила его остаться после пары и между ними состоялся разговор, который еще на один шаг приблизил Алексея к его цели.
– Леша, скажите, пожалуйста, как вы относитесь к риторике в общем и публичным выступлениям в частности? – с мягкой улыбкой поинтересовалась молодая еще женщина, параллельно поправляя прическу.
– Положительно, Елена Владимировна, – широко улыбнулся в ответ Леша и самоуверенно добавил, – думаю, достиг на этом поприще скромных успехов.
– Наплевательски, Леша, вы относитесь и к риторике, и к публичным выступлениям, – припечатала преподаватель, убирая зеркальце в сумку. – Самолюбование, снобизм, высокомерие. Вспомни свой доклад на последней конференции. Даже наши кандидаты морщились от засилья заумных слов в твоей речи. А большая часть студентов и вовсе занималась своими делами. Что скажете, Леша?