— Кто там? — громко произнес он.
— Милиция! Проверка паспортного режима!
Хозяин квартиры открыл дверь и, прижавшись к стене, пропустил в комнату двух сотрудников милиции.
— Прошу предъявить документы! — грозно произнес старший лейтенант.
Иван Захарович заковылял к комоду. Открыв верхний ящик, он достал из него паспорт и другие документы. Он положил их на стол и отошел в сторону. Старший лейтенант снял шапку и положил ее на край стола. Он быстро просмотрел документы и перевел свой взгляд на Костина, который стоял в стороне, наблюдая за процедурой проверки.
— Ваши документы? — обратился к нему офицер. — Кем вы приходитесь хозяину квартиры?
— Это мой дальний родственник, — произнес Иван Захарович.
— Я не вас спрашиваю, гражданин, — строго произнес сотрудник милиции. — Предъявите ваш паспорт!
Костин достал из кармана, висевшего на стуле пиджака, паспорт и протянул его милиционеру.
— У меня сигнал от вашей соседки, что вы пустили на постой постороннего человека. Вот мы и проверяем сигнал.
Офицер достал из полевой сумки школьную тетрадь и стал записывать данные владельца паспорта.
— Когда и с какой целью прибыли в Москву?
— Навестить своего родственника, — ответил Александр. — Он инвалид войны и нуждается в уходе.
Милиционер взглянул на Костина. Судя по его фотографии в паспорте, лицо стоявшего перед ним человека было ему знакомо, однако в связи с чем, он вспомнить не мог.
— Михайлов Борис Иванович, — произнес он и снова посмотрел на Александра. — А вот и прописка — Сахалин. Далеко вас судьба забросила, товарищ Михайлов. Выходит, вы работаете геологом?
— Да, я геолог, занимаюсь изыскательской деятельностью.
— Когда собираетесь обратно?
— Пока не решил.
— Я его хочу прописать у себя. Думаю, хватит по тайге лазить, — вклинился в разговор Иван Захарович.
— Может вы и правы. Без прописки жить запрещено, да и площадь у вас позволяет прописать одного человека. И еще, поговорите со своей соседкой, забрасывает она нас своими жалобами и сигналами.
— Хорошо, — произнес Костин. — Я с ней сам поговорю…
Милиционер надел шапку и, окинув комнату взглядом, направился к выходу.
Зима 1953 года подходила к концу. Уже в воздухе пахло весной, и день стал заметно длиннее. Иван Захарович, как и обещал, прописал Костина на своей жилплощади. Почему он это сделал, Александр не знал. Ему казалось, что он это сделал из-за приступов одиночества, которое он иногда заливал спиртным. После разговора Костина с соседкой, та перестала беспокоить милиции своими сигналами.
Костин вошел в квартиру и, взглянув на Ивана Захаровича, молча, поставил на стол бутылку водки.
— Давай, выпьем. Это первая моя зарплата, — произнес Костин, — а ее, как говорят мужики, необходимо обмыть.
Иван Захарович, молча, достал из буфета два стакана и поставил их на стол. Вскоре на столе оказалось сало, соленая капуста и огурцы. Хозяин разлил водку по стаканам и посмотрел на Костина, который вышел с кухни с полотенцем на плечах.
— Давай, выпьем, Иван Захарович, за товарища Сталина, — предложил ему квартирант.
Рука инвалида вздрогнула, и он поставил стакан на стол.
— Извини меня, Борис, но пить за него я не буду.
— Почему?
— Не могу я пить за него. Он и его опричники сгубили всю мою родню. Как, остался жив, сам не знаю. Да, дело, впрочем, не в этом. Просто не хочу пить за него.
— Раз не хочешь, тогда и не будем пить за него. Давай, выпьем за любовь? А, почему бы и нет. Как ты на это смотришь, Захарыч?
— За любовь, с великим удовольствием, — ответил хозяин, и они стукнулись стаканами.
— Ты где воевал? — впервые за все это время, что жил у него Костин, спросил его Иван Захарович.
— В СМЕРШ, на втором Белорусском фронте. Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Смотрю у тебя много шрамов на теле… Выходит, не отсиживался ты в тылу, как многие «особисты», а действительно воевал. Значит, ты не геолог вовсе…
Костин пристально посмотрел на хозяина квартиры, стараясь угадать и понять, что им сейчас движет. Однако, лицо Ивана Захаровича, было непроницаемо. Он ловко подцепил вилкой небольшой огурчик и отправил его в рот.
— Не переживай, я тебя не выдам, — произнес он и достав из-под клеенки ориентировку, положил ее перед Александром. — Я сразу догадался, что ты не геолог, руки у тебя не рабочие, мягкие. За что, тебя ищут? Что ты такое сделал, что за тобой гоняется все министерство государственной безопасности?