— Стоять, Михайлов!
Александр обернулся. За ним бежали два офицера госбезопасности. Недолго думая, Костин бросился бежать. Он буквально влетел в здание станции и, перепрыгнув через турникет, устремился вниз по эскалатору. Он успел заскочить в вагон прежде, чем тронулся состав. Отдышавшись, он вышел на нужной ему станции и направился к дому. Ивана Захаровича.
«Интересно, есть в доме засада или нет? — размышлял он. — А, если там засада?»
Он свернул в переулок и, перемахнув через забор, он укрылся за углом сарая. Он стоял уже минут сорок, наблюдая за подъездом дома. Наконец, он увидел Ивана Захаровича, который, опираясь на костыль, направился к сараю. Выглянув из-за угла, Костин махнул ему рукой. Герасимов открыл сарай и, взяв несколько поленьев, стал закрывать дверь.
— Дома засада. Их трое… Переночуй у моей знакомой, скажешь от меня, а там будет видно.
Иван Захарович прижимая несколько поленьев своей культей, направился в дом.
«Как же они меня выследили? — подумал Костин. — Кто же меня сдал? Руставели? Маловероятно, живым я ему не нужен. Тогда кто?»
Александр снова перемахнул через забор и направился к знакомой хозяина квартиры. Жила она недалеко и он вскоре оказался около ее дома. Он нажал на кнопку звонка. До его слуха донесся мелодичный звук электрического звонка. Дверь приоткрылась.
— Я от Герасимова Ивана Захаровича, — произнес Костин.
Женщина сняла цепочку с двери и открыла дверь.
— Проходите, — произнесла она и выглянула в коридор.
Убедившись, что он пуст, женщина закрыла дверь.
— Проходите, — снова произнесла она. — Меня зовут Тамара Леонидовна. Мне о вас рассказывал Иван Захарович.
Костин снял с себя пальто и вошел в комнату.
— Борис! Вам нужно переодеться, — произнесла Тамара Леонидовна. — Вот возьмите, это вещи моего покойного мужа. Вас, наверняка, сейчас разыскивает вся милиция Москвы. Мой муж по габаритам был таким же, как вы.
— Спасибо, Тамара Леонидовна.
— Мой покойный муж преподавал в техникуме. Вы знаете, он не был врагом нашего государства и Сталина, но кто-то написал на него донос. В результате его арестовали. Я тоже провела полгода в тюрьме и уже не рассчитывала выйти из нее, но меня почему-то кто-то пожалел. Меня лишили гражданских прав, но отпустили…
— Тамара Леонидовна, а как дети?
— После ареста мужа и меня, дочка отказалась от нас.
— И где она сейчас?
— Погибла. Она добровольцем ушла на фронт. Насколько я знаю, она окончила школу радистов… Говорят, ее немцы повесили. Борис! Как ты без документов? Тебя же первый милицейский патруль задержит?
— Не знаю. Наверное, что-нибудь придумаю.
— У меня есть одна знакомая. Мы с ней в одной камере сидели. Она еще тогда мне рассказывала, что могла «нарисовать» любые документы. Хочешь, я попрошу ее тебе помочь?
Костин внимательно посмотрел на женщину. С одной стороны ему импонировала ее забота и желание помочь ему, с другой стороны он боялся втянуть этих людей в орбиту неприятностей.
— Тамара Леонидовна! Меня разыскивает госбезопасность. Это не мальчики, а специалисты. Стоит ли подвергать себя опасности, а тем более подвергать ей вашу знакомую? Кто я вам? Знакомый мужа вашей бывшей подруги и не более.
— Я свое уже пережила, и бояться мне нечего. Мне страшно за вас…
— Хорошо. Я сейчас в таком положении, что отказываться от помощи, просто глупо.
— Вот и хорошо. Я к ней сейчас заеду. Живет она не так далеко от моего дома. Вы никуда не ходите и никому не открывайте дверь. Ключи у меня есть, я сама открою дверь.
Тамара Леонидовна накинула на себя пальто и, поправив прическу, направилась к двери. Костин закрыл за ней дверь и расстелив на кухонном газету, быстро разобрал пистолет и начал его чистить. В дверь кто-то позвонил. Александр сунул обойму в пистолет и передернул затвор. Он осторожно подошел к двери.
— А хозяйки нет дома, — услышал он женский голос. — Она ушла куда-то минут двадцать назад. Она мне попалась на улице.
До слуха Костина донеслись торопливые шаги. Александр подошел к окну и, отодвинув в сторону занавеску, и посмотрел во двор. Из подъезда вышел юноша лет шестнадцати и, взглянув на окна, направился в арку. Александр снова сел за стол и, достав из пачки папиросу, закурил.
«Как госбезопасность могла выйти на него, — подумал Костин. — Выходит, они знали, не только где я работаю, и место, где я проживаю. Руставели? Едва ли, он не знал ни места моей работы, ни адреса проживания. Тогда кто? Иван Захарович? Исключено. Тогда кто?»