— Забудь этого судимого, я плохого тебе советовать не буду. Я его все равно посажу.
— Что же он сделал вам, что вы так обозлились на него?
— Это не твое дело. Прикидывается простачком, пускает пыль в глаза людям, а сам он совсем другой. Вот ты скажи мне, откуда он взялся такой грамотный? Вот и я не знаю… Ради тебя стараюсь, ценить нужно, а ты все в сторону смотришь, вся в мать пошла.
— Не трогайте его, Савелий Иванович. Я все поняла, я не буду больше с ним встречаться, только не трогайте его.
Костин остановился и, бросив окурок папиросы на землю, придавил его носком сапога.
Савелий Иванович вошел в свой кабинет, надел черные сатиновые нарукавники и сел за стол. Он достал из стола лист бумаги и, взяв в руки ручку, старательно вывел первую строчку.
«Начальнику городского отдела государственной безопасности». Он улыбнулся, мысленно представив, какое лицо будет у Голикова, когда его арестуют.
Дверь кабинета резко открылась, и в его кабинет вошли трое мужчин: двое были одеты в милицейскую форму, третий был в штатском костюме. От неожиданности Савелий Иванович вздрогнул.
— В чем дело, товарищи? — с испугом в голосе, произнес кадровик.
— Приступайте, товарищи, — произнес мужчина в штатском.
Кадровика затрясло. Он сидел и молча, наблюдал за обыском. Все мысли, Савелия Ивановича, сбились в кучу и сейчас он, просто, пытался понять, что происходит. Один из сотрудников милиции подошел к висевшему на гвозде халату.
— Это ваш халат? — спросил его сотрудник милиции.
— Мой, — не совсем уверено ответил Савелий Иванович, внезапно дрогнувшим голосом.
Сотрудник милиции сунул руку в карман халата и достал из него носовой платок. Он радостно улыбнулся и посмотрел на мужчину в штатском.
— Что у вас в этом узелке?
— Я не знаю…
— Сейчас мы посмотрим, — произнес мужчина и развязал узелок. — Это ваше?
— Платок мой, но это все не мое…
На платке, поблескивая на солнце, лежали золотой протез, несколько коронок, кольцо и пара золотых червонцев.
— Как вы это все объясните? Продукты вымениваете на золото?
— Это не мое! — закричал Савелий Иванович. — Это кто-то подбросил мне! Я коммунист с 1937 года!
— И что из этого? — произнес мужчина в штатском. — Осмотрите стол.
В дальнем уголке стола была обнаружена еще одна золотая монета царской чеканки.
— Наверняка, эта монета тоже принадлежит не вам?
Савелий Иванович сейчас отлично понял, в какой ситуации он оказался. Нужно было что-то предпринимать, но, что конкретно, он не знал. Он завыл от безысходности. Он выл все громче и громче, пока этот вой не превратился в звериный рык. Неожиданно для всех, кадровик вскочил на ноги и опрокинул свой письменный стол на мужчину в штатском костюме. Оттолкнув в сторону сотрудника милиции, он выскочил из кабинета. Споткнувшись о порог, он с грохотом повалился на пол. Второй сотрудник милиции навалился на него всем своим весом и скрутил его руку. Когда Савелий Иванович сидел на полу, мужчина в штатском быстро набрал телефонный номер.
— Товарищ майор! Мы задержали его. Да, да, все, как вы и предполагали. Мы нашли золото.
Положив трубку, он дал команду. Савелия Ивановича вывели во двор базы и усадили в «черный воронок».
14 декабря 1954 года Абакумова разбудили рано утром. Ему разрешили побриться и переодеться. Он хорошо знал, что сегодня начнется открытое судебное заседание выездной сессии Военной коллегии Верховного Суда СССР. О чем он думал в этот момент, так и останется тайной. Накануне суда следователь поинтересовался у Виктора Семеновича, нужен ли ему адвокат.
— Нет. Зачем мне адвокат? Вы же сами хорошо знаете, что изучить мое дело за сутки не возможно, да и решение суда по всей вероятности уже подготовлено. Для кого и для чего этот балаган?
— Дело ваше. Я обязан вам предложить адвоката…
В восемь часов утра его вывели из камеры и под усиленным конвоем повели по коридорам тюрьмы. При выходе из тюремного корпуса, Абакумов остановился перед дверью выхода во двор. Он глубоко вздохнул и молча, направился к «воронку». Ехать пришлось минут сорок, прежде чем «воронок» остановился около Дома офицеров Ленинградского военного округа. Когда Виктора Семеновича под конвоем завели в зал заседания, тот был уже переполнен. Он сел на скамейку, по бокам его встал конвой, вооруженный автоматами. Заседание началось.
— Гражданин Абакумов! Считаете ли вы себя виновным в предъявленном вам обвинении? — спросил его председательствующий.
Виктор Семенович усмехнулся.