— Скажите, не знаю, как к вам обращаться, а Сталин знает о моем аресте или вы действуете из каких-то ведомственных интересов?
Мужчина улыбнулся, вопросу бывшего маршала.
— Моя фамилия Костин, звание у меня подполковник. Думаю, что Сталин все знает, — ответил Александр. — Впрочем, какая теперь разница, если есть постановление о вашем аресте.
— Скажите, можно мне позвонить и сообщить жене о моем аресте? Она сейчас на даче…
Костин снова улыбнулся. Сейчас он наблюдал за Григорием Ивановичем, отмечая про себя, как дрожат у него руки, как ломается его голос, стараясь подавить в себе, то ли гнев, то ли страх.
— Я думаю, что в этом нет необходимости, — ответил Александр. — Ей уже, наверняка, сообщили о вашем задержании. Думаю, что там, на даче уже идет обыск.
— Что будет с моей супругой? — спросил Костина Григорий Иванович.
— Все зависит от нее. Простите меня, но я не решаю подобные вопросы.
В зал вошел сотрудник государственной безопасности, за спиной которого стояли две женщины преклонного возраста. Мужчина быстро проинструктировал их и, они сев на кожаный диван, стали молча наблюдать, как сотрудники госбезопасности стали вытряхивать из комодов вещи, которые бросали прямо себе под ноги. Один из сотрудников вывалил из шкатулки прямо на скатерть золотые изделие. Камни, словно капли родниковой воды, засверкали в лучах солнца разноцветными лучами, привлекая внимание соседей.
— Это украшения моей жены, — тихо произнес Кулик. — Ей их подарила покойная мать.
— Ваша жена ни одного дня нигде не работала. Да и ее мать, тоже была не из трудящихся, — произнес сотрудник, составляя реестр изымаемых ценностей. — Не переживайте, мы все проверим — кто кому и за что дарил.
Сидящий за столом следователь, быстро внес их в опись, после чего сложил все в носовой платок, который сунул в карман костюма. Обыск длился уже более трех часов. За все это время, Григорий Иванович больше не проронил ни одного слова.
Сталин закурил трубку и, закрыв папку с рабочими документами, встал из-за стола. Его мягкие кожаные сапоги бы практически не слышны в этом большом кабинеты. Темно-зеленые шторы были опущены.
«Предатели, — подумал он, имея в виду генералов. — В начале войны бежали так, бросив войска, что догнать, было невозможно, а теперь, каждый требует почестей, заверяя его о своей исключительности во время войны и личной преданности».
Он сделал глубокую затяжку и закрыл от удовольствия глаза. Вдыхаемый дым, как ему казалось, немного успокаивал его, снимая дневную усталость. Сталин знал, что в его приемной вот уже двадцать минут ожидает руководитель СМЕРШ генерал-полковник Виктор Абакумов. Вождь подошел к столу и, отодвинув в сторону лежавшие на столе бумаги, нажал на кнопку звонка. Дверь открылась, и в кабинет вошел, подтянутый и моложавый руководитель СМЕРШ. Он замер у порога, ожидая разрешение для доклада. Сталин, молча, указал ему на стул. Абакумов сел за стол и раскрыл папку.
— Разрешите, товарищ Сталин, — произнес генерал-полковник.
Вождь кивнул головой и посмотрел на сосредоточенное лицо докладчика.
— Абакумов! Как идет работа по разоблачению антиправительственной военной группы.
— Товарищ Сталин, нам удалось использовать технические средства для фиксации и документации разговоров руководителей военных Приволжского военного округа. Если сказать кратко, то нам практически удалось зафиксировать разговоры Кулика, Гордова и Рыбальченко, в которых они крайне негативно рассуждают о вашей роли в прошедшей войне.
Абакумов достал из папки листок бумаги и положил ее перед Сталиным. Вождь взял в руки лист и быстро пробежал по нему глазами.
Совершенно секретно.
3 января 1947 года.
№ 082/А
Совет Министров СССР
товарищу Сталину И. В.
Представляю при этом справку о зафиксированном оперативной техникой 31 декабря 1946 года разговоре Гордова со своей женой и справку о состоявшемся 28 декабря разговоре Гордова с Рыбальченко. Из этих материалов видно, что Гордов и Рыбальченко являются явными врагами Советской власти. Счел необходимым еще раз просить Вашего разрешения арестовать Гордова и Рыбальченко.
Министр государственной безопасности
— Кто у тебя работает по этой группе? — неожиданно для генерала, спросил Абакумова Сталин.
Генерал-полковник был немного удивлен вопросом вождя.
— Подполковник Костин из отдела Маркова. Это опытный оперативный сотрудник, товарищ Сталин. На днях он мне доложил, что стал объектом наблюдения со стороны людей Берии.