Офицер зашел за стоявший у дороги танк «КВ», так как услышал шум двигателей, а затем на дороге показалась и колонна машин и танков.
— Стоять! Выкрикнул лейтенант и трижды выстрелил в воздух, стараясь привлечь к себе внимание.
Кулик, услышав шум моторов, а затем выстрелы, побледнел лицом. В эту минуту он просто испугался, попасть в плен немцев.
— Товарищ маршал! Это наши! — услышал он голос офицера.
Маршал выбрался из танка и поднял руку. Рядом с ним остановился легкий танк «Т-26». Подняв облако серой пыли. Из него выбрался военный в звании капитана.
— Драпаете, суки! Кто командир?
К нему подбежал капитан и вытянувшись в струнку, начал докладывать. Несмотря на то, что на Григории Ивановиче был надет танкистский комбинезон, капитан, похоже, сразу признал в нем маршала, Героя Советского союза. Доклад капитана был каким-то сбивчивым, что невольно вызвал раздражение у маршала.
— Где наши? — не дав тому закончить доклад, закричал на него Кулик. — Где старшие командиры? Бежите, суки!
Капитан замолчал, так как просто не знал, что ответить маршалу.
— Товарищ маршал! Нашу колонну атаковали немецкие танки. Двумя мощными танковыми ударами они рассекли наш полк на две половины. Я сам лично видел, как машину командира полка раздавил немецкий танк. Где сейчас наши части, я не знаю… Кругом немцы. Пока мы двигались, трижды натыкались на их мотоциклистов.
Кулик усмехнулся, хотя ему было не до этого. Он никогда не считал себя трусом, как не считали его таковым и многие знавшие его люди, но сейчас все эти красноармейцы ждали от него какого-либо решения, но Григорий Иванович молчал, потому, что не знал этого решения, которое бы подняло боевой дух этих деморализованных людей.
— Я не исключаю, товарищ маршал, что немцы сейчас где-то под Гродно, — произнес капитан. — Связи с Минском и Гродно нет. Боеприпасов также нет. Вы видите, что творится на дороге: танки без горючего и боеприпасов, обороняться просто нечем.
Маршал, молча, выслушал капитана. Он явно был растерян и просто не решался взять в руки управление войсками. Взобравшись на танк, он приказал танкистам двигаться дальше. Повинуясь его приказу, пехота полезла в кузова машин и на танки. Колонна, словно сказочная змея, извиваясь по лесным проселочным дорогам, двинулась на восток.
Кулик открыл глаза, услышав шум открываемой решетки. Вошедший контролер поставил перед ним металлическую тарелку с кашей и кружку с водой.
Костин сидел в купе, разложив перед собой документы, он готовился к докладу. За стенкой вагона о чем-то громко спорили Муравьев и Мохов. Александр открыл вагонное окно, впустив в купе свежий воздух с запахом полевых цветов. Легкий ветерок ласкал его лицо, играл в его волосах, создавая чувство комфорта и благополучия. Достав из пачки папиросу, Костин вышел в тамбур, где закурил.
Этот монотонный стук колес вернул его в август 1941 года. Тогда, после выхода из очередного окружения, Александр оказался в фильтрационном лагере. Его допрашивал старший сержант госбезопасности и интересной фамилией Смешной. Несмотря на столь веселую фамилию, сотрудник НКВД был хмур и немногословен.
— Когда и при каких обстоятельствах оказался в окружении? — повторял он своим скрипучим голосом, словно заевшая пластинка на граммофоне. — Когда и при каких обстоятельствах был завербован немецкой разведкой?
— Я сотрудник Особого отдела 10-ой армии, — в который раз повторял ему Костин. — В окружении оказался в июле этого года. Вышел в составе 872 стрелкового батальона 498-ой бригады. Вместе со мной…
Он снова не договорил, сильный удар старшего сержанта буквально смел его с табурета, словно невесомую пушинку. Бить Смешной умел. Костин с трудом поднялся с пола и сел на табурет.
— Когда и при каких обстоятельствах оказался в окружении?
— Проверьте. Ведь все что я говорю легко проверить!
— Когда и при каких обстоятельствах стали сотрудничать с немецкой разведкой?
Костин вытер лицо, по которому текла кровь из разбитого носа.
— Чего замолчал? — спросил его Смешной. — Впрочем, мне все равно, завтра тебя расстреляют, как изменника родины.
— Я лейтенант, сотрудник Особого отдела Армии…
— Мы здесь расстреливаем и генералов, которые встали на путь предательства. Совсем недавно расстреляли командующего Западным фронтом Павлова, а с ним еще с десяток генералов. Ты, это понял?