С улыбкой, сверкающей изумрудными искрами, Клэр ответила: — Мистер Роулингс, не так быстро, теперь моя очередь.
Дьявольская ухмылка ее мужа была единственным ободрением, в котором она нуждалась.
Когда они, наконец, устроились в постели ко сну, Тони притянул Клэр ближе и прошептал: — За еще много праздников с Николь… — Он крепче прижал ее к себе. — …И многое другое только между нами двумя.
— Еще много другое… — слова Клэр смолкли, биение сердца Тони убаюкало ее.
ГЛАВА 8
- Смелость — вот что нужно, чтобы встать и говорить; мужество — также то, что заставляет сесть и слушать!
Март 2017
Клэр
Доктор Карли Браун откинулась на спинку стула и внимательно посмотрела на Клэр Роулингс.
— Что заставляет вас думать, что вы готовы к этому?
Клэр выпрямилась в кресле. Её организм хорошо приспосабливался под уменьшение количества лекарств. Избавление от них было следующим логическим шагом.
— А вы так не считаете?
— Кажется, вы избегаете моего вопроса. Что заставляет вас думать, что вы готовы прекратить приём лекарств?
— Ну, во-первых, я не думаю, что они мне больше нужны. У меня не было никаких проблем с тех пор, как я была здесь, в «Эвервуде», или когда уменьшили дозировку. Я посещаю все свои сеансы, как с вами, так и с семейным психологом, к которому мы с Тони ходим каждую неделю. — Она пожала плечами, и на ее губах появилась улыбка. — Все хорошо — лучше, чем хорошо. Я хочу делать это самостоятельно, а не под препаратами.
Доктор Браун кивнула.
— Нет ничего плохого в приеме лекарств. Миллионы людей…
— Да, миллионы людей принимают нейролептики. Дело в том, что теперь я понимаю, что со мной произошло. Я знаю, что мой разум не мог справиться с реальностью того, что я навсегда потеряла семью, поэтому я ушла. Но я их не потеряла. Я не потеряла Николь или Тони. Они у меня есть, и я счастлива, по-настоящему счастлива.
— Мы проводим тесты, следим за дозировкой. Мы значительно сократили дозировку. Это не те препараты, которые можно просто взять и отменить. Это длительный процесс.
Клэр кивнула.
— Мы можем снова снизить дозировку?
— Похоже, вы очень спешите. Не так ли?
Клэр нервно теребила манжету рукава своей блузки.
— Нет, это не так.
— Хорошо, вы не торопитесь. Расскажите мне, что происходит. Чем вы занимались все это время?
— Так много всего! — Ее изумрудные глаза заблестели. — Я научилась одной вещи, ну, я многому научилась, но основное заключается в том, что каждый день — это подарок. Николь — это подарок. Мы так много времени упустили с ней. Я боялась, что у нас никогда не получится стать настоящей семьёй, но у нас получилось. — Она отвернулась от понимающего взгляда доктора Браун. — Я замечаю то, как иногда на нее смотрят Эмили и Джон. Я знаю, что не должна ревновать, но я ревную. Они были частью ее жизни, той, которой у нас с Тони никогда не будет.
— Что вы чувствуете, когда говорите, что ревнуете?
— Как будто я ужасный человек. Они помогли нам с Николь. Я должна быть благодарна, а не ревновать, и теперь у них будет еще один ребенок.
— Когда у вашей сестры должен родиться ребенок? — спросила доктор Браун.
— Через месяц. На днях мы ходили по магазинам за одеждой.
— И у Эмили будет…?
— Девочка, — подтвердила Клэр. — У них будет маленькая девочка, и они назовут ее в честь нашей бабушки Элизабет.
— Что вы чувствуете по поводу того, что у Эмили и Джона будет девочка?
— Я счастлива. Они в восторге, и я рада за них. Я не могу не думать, что она каким-то образом заменит Николь. Я не имею в виду в каком-то плохом смысле. Но более двух лет у них было двое детей. И скоро у них снова будут двое.
— Николь можно заменить?
Глаза Клэр распахнулись.
— Нет! Это не то, что я имею в виду. — Она встала и прошлась по кабинету, пытаясь собраться с мыслями. — Они были семьей из четырех человек, и теперь они снова будут в таком составе.
— И это заставляет вас чувствовать…?
Клэр повернулась к доктору.
— Радость за них и, может быть, мне немного грустно.
— Помогите мне понять.
Слеза покатилась по краю века Клэр.
— Они возвращают свою семью, ту, что была у них с Николь. Мы с Тони никогда не вернем то время назад. — Она удрученно села и выдохнула. — Вот почему я думаю, что мы должны сократить мои лекарства — не просто сократить, а отменить их.