Борец сказал: «Смотри, она — там, готовит мне завтрак». Завтрак ему готовила очень маленькая женщина.
Женщина была такой маленькой, а мужчина был таким большим, что Бирбаль подумал: «Возможно, этот человек и не находится под башмаком у жены. Он бы убил эту женщину».
И он сказал: «Теперь нет нужды продолжать расспросы. Ты можешь выбрать любого из этих двух коней: вороного или белого. Это награда от царя тому, кто не находится под башмаком у жены».
И в этот момент маленькая женщина сказала: «Не бери вороного! А то я превращу твою жизнь в ад!»
Мужчина сказал: «Нет-нет, я возьму белого. Ты только успокойся».
Бирбаль сказал: «Ты не получишь ни белого, ни вороного. Все кончено, ты проиграл. Ты под башмаком у жены».
Идет постоянная борьба за господство. Любовь не может расцвести в такой атмосфере.
Мужчина борется в мире ради осуществления всевозможных амбиций. Женщина борется с мужчиной, так как она боится — ведь он целый день находится вне дома: «Кто знает? Может быть, он завел шашни с другими женщинами». Она ревнует, подозревает; она хочет быть уверенной, что этот мужчина остается под контролем. Поэтому дома мужчина борется с женой, а вне дома он борется с миром. Где же, по-вашему, может расцвести цветок любви?
Латифа, цветок любви может распуститься только тогда, когда нет никакого эго, когда нет никакого усилия господствовать, когда человек скромен, когда человек не пытается быть кем-то и готов быть никем.
Естественно, в обычном мире такого случиться не может, но рядом с учителем такая возможность есть. Любовь к учителю не биологическая. Биология не имеет никакого отношения к учителям и ученикам. Любовь к учителю не имеет никакого отношения к господству.
Этот цветок может распуститься, ибо любовь свободна от эго.
Вы просто радуетесь присутствию учителя, совершенству учителя, удовлетворенности учителя. Вы радуетесь так, как будто это ваша удовлетворенность, ваше совершенство. В излучении учителя вы чувствуете, что это ваше излучение. Вы есть часть учителя; вы стали столь гармонирующим с ним, что его сердце и ваше сердце уже не две разные вещи.
Осознанность придет сама по себе, а путь любви — это самый прекрасный путь, самый невинный путь, путь полный цветов, путь, который проходит средь прекрасных озер, рек, рощ и лесов.
Путь же осознанности — это путь, который проходит через пустыню. Он только для тех, кто никак не может вернуться к своему сердцу.
Если вы легко можете быть сердечным, забудьте об осознанности; она придет сама по себе. Каждый шаг любви будет приносить свою собственную осознанность. Это не будет «падением в любовь»; я называю это подъемом в любовь[1].
Возлюбленный Бхагаван,
во мне всегда есть две части, связанные с Вами. Одна часть меня испытывает импульс работать, носиться повсюду, организовывать, бороться, говорить с журналистами и политиками, просто провозглашать на кровлях.
Другая часть, которая за последние годы стала гораздо сильнее, хочет просто сидеть рядом с Вами и впитывать все: Вас, Ваше безмолвие и Ваши слова. Обстоит ли дело так, что я должен был быть таким активным, чтобы теперь быть в состоянии сидеть безмолвно?
Бхагаван, не могли бы Вы рассказать что-либо о Вашей внешней и Вашей внутренней работе?
В тебе нет никакого расщепления.
Если одна часть сражается во внешнем мире, чтобы распространить мое послание повсюду, а другая часть хочет просто сидеть рядом со мной, упиваясь моим безмолвием, моим присутствием, моим покоем, радуясь моему блаженству, пребывая в экстазе, ничего не делая...
Обычно может показаться, что эти две части противостоят друг другу.
Это не так.
Чем больше ты провозглашаешь на кровлях, тем больше ты будешь в состоянии сидеть безмолвно рядом со мной. И чем больше ты сможешь сидеть безмолвно рядом со мной, тем больше у тебя будет такого, чем можно поделиться с миром, за что можно сражаться.
Человек есть внутреннее и внешнее, и осуждение одного в пользу другого — это заблуждение, очень древнее заблуждение.
На Востоке люди отрекаются от внешнего в пользу внутреннего. Они бегут от мира в гималайские пещеры, чтобы посвятить всю свою жизнь, все свое время и все свою энергию внутреннему путешествию, — но они не понимают диалектику жизни.
На Западе делается как раз противоположное. Они отрекаются от внутреннего, чтобы вкладывать всю свою энергию во внешний мир и завоевание внешнего мира.
Восток и Запад оба были неправы, и они оба были правы.
Они оба были неправы, потому что оба остались половинами; одна часть росла все больше и больше, а другая часть оставалась недоразвитой.
Вы сами можете видеть это.
На Востоке столько нищеты, столько болезней, столько смерти. Тем не менее есть определенная удовлетворенность. При всем этом, кажется, нет революционного подхода: «Мы должны изменить весь мир. Мы не можем продолжать жить в этой нищете. Мы веками жили в этой нищете, мы веками жили в рабстве. И мы принимали все: нищету, рабство, болезни, смерть — без всякого сопротивления, ведь это все внешние вещи. А все наше усилие было внутренним».
На Западе они ликвидировали нищету, они ликвидировали многие болезни, они сделали жизнь человека более продолжительной. Они сделали тело человека более красивым, они сделали существование человека более комфортабельным, но упустили самого человека, для которого предназначались все эти достижения науки и технологии, весь этот комфорт. Они совершенно забыли о том, ради кого это все делалось. Нутро пустое. Вокруг есть все, а в середине — недоразвитое сознание, почти несуществующее.
Поэтому Восток и Запад оба преуспели в том, что они делали, и оба потерпели неудачу, — ибо они выбрали только одну половину человеческой жизни.
Моя же позиция заключается в том, чтобы принимать человека в его тотальности, в его целостности.
И должно быть понято, что раз вы принимаете тотальность человека, вы должны понять закон диалектики.
Например, весь день вы упорно трудитесь — в полях, в саду — вы обливаетесь потом. Ночью вы будете прекрасно спать. Не думайте, что из-за того, что вы целый день так тяжело работали, вы не сможете спать ночью — ведь работа противоположна сну.
Это не так. Целый день тяжелой работы подготовил вас к расслаблению, ночь будет глубоким расслаблением.
Нищие спят лучше всех. Императоры не могут спать, ибо император забыл диалектику жизни. Вам нужны две ноги, чтобы ходить; вам нужны две руки, вам нужны два полушария мозга.
Сейчас стало общепризнанной психологической истиной то, что вы можете напряженно заниматься математикой, — ибо эта работа производится одной частью вашего ума, — а затем с таким же напряжением заниматься музыкой. И поскольку здесь задействована другая часть вашего ума, это не будет непрерывной работой. Тактически, когда вы упорно работаете над математическими проблемами, музыкальная часть вашего ума отдыхает; а когда вы упорно занимаетесь музыкой, отдыхает ваш математический ум.
Во всех университетах и колледжах мира смена классных занятий происходит каждые сорок минут, так как было выяснено, что через сорок минут та часть вашего ума, которую вы используете для работы, устает. Просто смените предмет занятий — и эта часть перейдет к отдыху.
Сидя рядом со мной, собирайте в вашу чашку как можно больше сока.
Ощущайте тишину до ее предельной глубины, чтобы вы могли провозглашать на кровлях.
И здесь нет никакого противоречия.
Ваше провозглашение на кровлях — это просто часть диалектического процесса.
Ваше безмолвие и ваше провозглашение просто подобны двум вашим рукам, двум ногам, дню и ночи, работе и отдыху. Не разделяйте их как антагонистические друг другу; из такого разделения проистекают все беды мира.
Восток породил великих гениев, но мы до сих пор живем в веке воловьих упряжек, потому что наши гении просто медитировали. Их медитация так никогда и не была претворена в действие. Если бы они медитировали несколько часов, а затем использовали свое безмолвие, покой и медитативность для научных исследований, эта страна была бы самой богатой в мире — внешне и внутренне.
1
Английское выражение