Бог – это другое название реальности. Это не личность, это только качество, аромат, сладость, музыка.
Однажды наступит день, когда ты окажешься в состоянии «аллилуйя», но не сможешь произнести ни слова, потому что это переживание не описать никакими словами.
Второй вопрос:
Ошо,
Мои отношения с тобой продолжаются пять лет, но я никогда не чувствовал, чтобы все происходило так быстро, как сейчас! Когда я заканчиваю писать письмо или вопрос тебе, я сразу же передумываю отправлять его, поскольку он кажется мне нелепым.
Иногда я принимаю вызов и отправляю письмо, но потом я чувствую себя идиотом: это беспокойство на лице, раскаяние, стеснение… Я чувствую, что не стоит идти к тебе «наряженным» в разумность, скромность, медитативность или во что-то еще, чтобы покрасоваться перед тобой. Несмотря на то что я сопротивляюсь этому, у меня все же есть ощущение, что я наряжаюсь, использую своего рода маску.
Пожалуйста, скажи мне, как быть перед тобой полностью искренним и «ненаряженным»?
Эта проблема не только твоя – все наряжаются.
Каждый показывает миру свою лучшую сторону.
Сердце может быть полным слез, но люди улыбаются.
Так мы были воспитаны лицемерным обществом. Мы – дети лицемерного общества. Вместо того чтобы научить ребенка быть просто собой – искренним, честным, открытым, – мы помогаем ему стать чем-то абсолютно противоположным.
Два дня назад ко мне приезжал один мой старый друг. У него есть сын, которого все, кроме меня, считают ненормальным, сумасшедшим. Поэтому первым делом я спросил моего друга о его сыне, и он сказал:
– Оставим эту тему. Это меня так удручает, ему уже восемнадцать лет, а он по-прежнему ходит голым по всему городу. Это такой позор для семьи.
– Разве кто-то страдает от этого? – спросил я. – Он же не буйный. Он просто наслаждается своей наготой.
Его заставляют одеваться, а он на улице сбрасывает с себя одежду и идет на рынок. Родственники бегут за ним и кричат: «Пожалуйста, надень хотя бы нижнее белье».
А он им отвечает: «Никакого белья… ветерок так освежает».
И этот юноша очень разумен. Конечно, толпа не может принять его. Он никогда не лжет, он всегда абсолютно честен. Что бы он ни делал, он делает это с полной самоотдачей. Он никогда не ходил в школу, так как он спрашивал у тех, кто туда ходил, что они там приобрели. Его отец закончил университет, и сын говорит ему: «Что ты приобрел? Только аттестат. Я хочу жить своей жизнью. Я не хочу, чтобы кто-то диктовал мне что-либо, правильное или неправильное. Я просто хочу быть собой».
Он усердный работник. И когда он работает в саду, каждый может увидеть, как упорно он трудится; но он делает только то, что он хочет делать. Он прекрасно играет на флейте, тем не менее весь город считает, что он безумен.
Я старался изо всех сил выяснить, в чем же заключается его безумие. И я не смог обнаружить в нем никакого безумия. Он просто не желает принимать психологию толпы. Толпа же не хочет признавать, что он нормален: ведь если признать, что он нормален, то как быть со всеми остальными?
Даже отец, который является моим другом, не признает, что его сын здоров. Он сказал:
– Кроме тебя, никто не считает его нормальным.
– Ты же его отец, ты любишь его. В чем ты видишь его безумие? – спросил я.
Он сказал:
– Чего ты еще хочешь? Тебе мало, что он разгуливает голым по улицам? Ему уже восемнадцать лет, и он может подойти к женщине и сказать: «Ты такая красивая. Можно, я поцелую тебя?»
Естественно, общество не может принять такого человека, хотя он абсолютно честен. И он с уважением относится к женщинам, он воздает должное их красоте, он просит у них позволения. А ведь он очень сильный – живет обнаженным, занимается тяжелым трудом, никогда не ходил в школу; он действительно сильный, – он мог бы поцеловать любую женщину без всякого позволения.
Но собирается толпа, и женщина начинает кричать, что он пристает к ней, дурно ведет себя с ней.
Много раз, когда я оказывался рядом, мне приходилось пробираться сквозь толпу и говорить людям: «Вы устраиваете ненужную суету. Этот юноша отличается от других, это верно, но он не безумен. Он представляет собой меньшинство, а вас много, но почему вы думаете, что вы правы только потому, что вас много?»
Никто еще не смог указать мне, что же с ним не так. А его таскают то к одному доктору, то к другому.
И он спрашивает: «Что со мной не так? Я не болен. Доктор не находит у меня ничего особенного».