Плотно прижимаю полотенце к телу, хотя мне очень хочется, чтобы оно упало на пол, а его глаза отводятся в сторону, когда он прочищает горло.
— Все эти твои стоны во время душа, разве ты не можешь заниматься этим дерьмом в своей спальне, когда все остальные спят?
Я дважды моргаю.
О боже.
Мое лицо и шея вспыхивают, когда я понимаю, что, по его мнению, я здесь делаю. Мне и раньше приходило в голову поиграть с собой, но я всегда отговаривала себя от этого, в основном потому, что боялась, что будет больно. Но чтобы он думал, что я буду делать это, пока я принимаю душ, причем достаточно громко, чтобы он мог услышать, — это просто ужасно.
— Это не… я просто массировала свои больные мышцы, — шиплю я. — Я не… я не делаю этого!
— Конечно, не делаешь, — с сарказмом говорит он.
Прислоняется к двери и сжимает челюсть, отчего его острые кости еще больше выделяются. Он скрещивает мускулистые руки на груди, изучая меня, и наклоняет голову в сторону, а я чувствую, как мое лицо становится все горячее.
Быть таким привлекательным, как он, должно быть противозаконно, потому что это точно противозаконно — испытывать к нему влечение, особенно учитывая, что мы живем в одном доме и делим стену в спальне.
Его глаза сужаются, заставляя меня ерзать, пока он изучает мое лицо, а затем вскидывает брови, когда понимает, что я не лгу.
— Ты не трогаешь себя? — спрашивает он, недоумевая.
— Нет, — твердо отвечаю я, мое лицо обжигает жар.
— Хм, — он отталкивается от двери и подходит ближе, наклоняясь так, что мы оказываемся на уровне глаз, — я тебе не верю, солнышко.
— Не называй меня так.
Я поджимаю губы.
Он игнорирует меня и продолжает.
— Ты хочешь сказать, что никогда не прикасаешься к себе? Ни капельки, солнышко?
Колеблюсь и думаю, не солгать ли ему. Мне стыдно, что в моем возрасте у меня до сих пор не было секса, не говоря уже о том, чтобы трогать себя, и я думаю, изменит ли это его взгляд на меня. Но я понимаю, что я ему даже не нравлюсь, так что неважно, что он об этом думает.
— Нет, ни капельки.
Он хмурится, прежде чем выпрямиться и задумчиво потереть подбородок.
— Почему нет?
Я пожимаю плечами.
— Я просто никогда этого не делала.
Его глаза сужаются.
— А другие делали?
Этот вопрос служит напоминанием о моем ужасном вкусе в отношении мужчин. Все парни, с которыми я когда-либо встречалась, пусть и случайно, всегда были из тех, кто берет, но не отдает. Когда я это поняла, то перестала ходить на свидания, потеряв надежду найти достойного партнера.
— Нет.
Его глаза удивленно расширились.
А вот и пресловутый вопрос.
— Подожди, ты девственница? — спрашивает он, его золотистая кожа бледнеет.
Медленно киваю, пальцы сами собой сжимаются, и я впиваюсь ногтями в ладони, чтобы отвлечься от нарастающего внутри меня смущения.
Последний парень, который задал мне этот вопрос, в итоге рассказал его всем своим друзьям, и это каким-то образом стало главной темой каждой его шутки. Это было унизительно, и я до сих пор не могу поверить, что продержалась с ним так долго, как продержалась.
— Ты не можешь говорить серьезно, тебе же двадцать три.
Я закатываю глаза.
— Мне двадцать пять.
— О, тогда это более логично, — говорит он с сарказмом. — Ты была на домашнем обучении или что-то в этом роде?
— Нет, Гриффин, я не училась на дому. А теперь, если мы закончили этот разговор, я бы с удовольствием вернулась в душ, где ты меня грубо прервал.
Он ужасно любопытен ко мне и моему прошлому для человека, который притворяется, что ненавидит меня. При нормальных обстоятельствах я бы развлекла его разговором и оставила бы чувствовать себя глупо к концу беседы. Но раз уж он прервал мой душ, я не очень-то склонна отвечать на его вопросы.
— Ты должна хотя бы знать, что тебе нравится, прежде чем позволять кому-то еще пытаться это выяснить, — ворчит он, засовывая руки в карманы и снова прислоняется к двери.
— Я знаю, что мне нравится, — возражаю я.
Мороженое «Карамельный хруст».
Фотографии.
Собаки.
— А ты? — его голос звучит низко, когда он смотрит мне в глаза, и от этого звука по всему моему телу бегут мурашки. — Ты знаешь, как заставить себя кончить?
Я наблюдаю, как его глаза снова скользят по моему телу, отмечая мурашки по рукам, а затем останавливаются на шраме на груди, выглядывающем из-под полотенца. Быстро натягиваю полотенце, пряча его от взгляда, когда он снова поднимает глаза на меня.