— О, ты не знаешь?
Его глубокий голос звучит ближе.
Я слегка вздыхаю, чувствуя тепло его тела, прижавшегося к моей спине. Поворачиваюсь к нему лицом и отпрыгиваю назад, когда мы оказываемся лицом к лицу, а мои губы почти касаются его.
Гриффин кладет руки по обе стороны от меня, заключая мое тело между собой и окном. Это самое горячее, что со мной случалось, — мои соски затвердели и стали заметны сквозь пижамный топ.
Я сужаю глаза, глядя на него.
— Что ты делаешь?
Уголок его рта приподнимается в полуухмылке, и он смотрит на меня сверху вниз, в глазах пляшут озорные искорки.
Один только его взгляд вызывает во мне непреодолимую потребность сорвать с него одежду и умолять о большем.
Наблюдаю за тем, как его язык высунулся и прочертил изгиб нижней губы, глаза не отрываются от моих, и мне кажется, что мое сердце может выскочит прямо из груди.
Я совершенно и абсолютно безнадежна.
— Думаю, мне лучше знать, что ты делала до того, как я постучал в твою дверь, — звучит его хрипловатый голос.
— Я спала, — вру я, подергивая носом.
Его взгляд перескакивает на мой нос, а затем возвращается к моим глазам.
— С включенным светом? Дай угадаю, ты боишься темноты?
Качаю головой и смотрю на него, поджав губы и стиснув зубы, ненавидя это чувство неловкости. Я не умею врать, и меня бесит, что он так легко меня читает.
— Эй, — мягко говорит он, глаза смягчаются, когда он делает шаг назад, его руки опускаются по обе стороны от меня, — тебе нечего стесняться, солнышко.
Я насмехаюсь.
— Ты прав, смущаться нечего, потому что ничего не произошло.
Мой нос снова подергивается, и он снова опускает глаза на него, отслеживая движение.
— Это милая ложь, но тебе придется постараться.
Его голос звучит низко, почти вызывающе, заставляя меня напрячься.
Я делаю паузу и обдумываю, стоит ли говорить ему правду. Что самое худшее может случиться? Он будет смеяться надо мной? Люди смеялись надо мной всю мою жизнь, в этом нет ничего нового. В конце концов, решив, что мне нечего терять, я говорю ему.
— Хорошо, — я издаю дрожащий вздох, когда мое лицо становится невыносимо горячим, — ты прав, я сделала это.
Его улыбка исчезает на долю дюйма, а взгляд темнеет.
— И?
— И это было весело, — говорю я в отчаянии. «Я бы сделала это снова», — ладно, спасибо, что пришел, теперь можешь идти.
— Черт, — он проводит большим пальцем по слегка оттопыренной нижней губе, глаза озорно блестят, когда он наблюдает за мной. — Это горячо.
— О, заткнись, — простонала я, проводя рукой по своему горячему лицу, чтобы скрыть улыбку.
Его губы подергиваются.
— Я могу узнать подробности?
Подождите, что?
Я смотрю на него сквозь пальцы.
— Что ты имеешь в виду, говоря о подробностях?
Он по-мальчишески ухмыляется, возвращая свои руки по обе стороны от подоконника, снова заключая меня в клетку.
— Ты играла со своим клитором, как хорошая девочка?
Мои глаза становятся круглыми, а челюсть открывается от его дерзости. Я снова скрещиваю ноги, чувствуя, что такими темпами могу превратиться в Ниагарский водопад.
— Прости?
— Один палец или два?
— Боже мой, это должно быть сон, — говорю я в ужасе, ущипнув себя за руку.
Я ни за что на свете не расскажу Гриффину Джонсу подробности своего первого оргазма, как бы ни сверкали его глаза, когда он изучал выражение моего лица и тяжелое дыхание.
— Часто мечтаешь обо мне? — спрашивает он, придвигаясь ближе.
Его теплое дыхание щекочет мне нос, и я сопротивляюсь желанию притянуть его к себе и прижаться губами к его.
— В твоих мечтах, — говорю я неубедительно.
— Скажи мне. — умоляет он.
— Зачем?
Гриффин встает прямо и прочищает горло, глядя на меня сверху вниз.
— Может, я смогу дать тебе несколько советов.
Я насмехаюсь.
— Если ты не планируешь меня трахнуть, мне не нужны твои советы.
Жалею об этих словах, как только они слетают с моих губ. Мои глаза расширяются, когда я задерживаю на нем взгляд. Его рот приоткрывается, а взгляд снова темнеет. Я в глубоком, глубоком дерьме.
— Это ты так просишь меня трахнуть тебя, солнышко?
— А что бы ты сделал, если бы мог?
Я понятия не имею, откуда взялась смелость спросить его об этом, но я стою на своем и держу его взгляд. Он ругается под нос, глядя на меня сверху вниз.
— Ну, для начала ты бы не хныкала тихонько, когда кончаешь от моего члена, а кричала. Умоляла меня продолжать.