Мы оба вздрагиваем, когда он выкрикивает последние три слова в трубку.
— Тренер, я хочу вернуться.
У меня отвисает челюсть, когда я смотрю на Колтона.
Он смотрит на мой телефон, нахмурив брови, но по тому, как жует губу и ковыряется в ногте, я могу сказать, что он нервничает.
— Что ты только что сказал? — спрашивает Габриэль, не веря словам.
— Я сказал, что хочу вернуться, — повторяет Колтон. — Уход был ошибкой.
Задерживаю дыхание, не зная, ухудшит ли это отношения с Габриэлем или улучшит. Спустя, кажется, целую вечность, он наконец заговорил.
— Элиана, есть ли у тебя какой-нибудь материал, который ты можешь использовать, чтобы отвлечь наших подписчиков от этой истории на время?
— У меня есть фотография, на которой они улыбаются друг другу. Я планировала опубликовать ее сегодня, чтобы разбавить эту историю.
— Хорошо, опубликуй это и сделай подпись, чтобы объявить о возвращении Колтона в команду, — я поднимаю голову и смотрю на Колтона и Гриффина, все мы ухмыляемся, — в качестве запасного члена команды, — добавляет Габриэль.
Ухмылка исчезает с лица Колтона и Гриффина.
— Габриэль, перестань…
— Нет, Фин, он должен доказать всем нам, что серьезно настроен на возвращение. Быть в нашей команде — это не просто умение соревноваться, это еще и верность семье, которую мы создали вместе.
Колтон нахмурился, глядя на песок, но потом вздохнул и кивнул.
— Хорошо, тренер, я с этим согласен и понимаю.
— Хорошо, — говорит Габриэль. — Переезжай обратно сегодня. Я не собираюсь рисковать тобой, неизвестно что может случиться, если ты останешься еще хоть на день в «Рип Райдерс».
— Но у нас нет для него комнаты, — говорит Гриффин.
— Вы двое можете жить в одной комнате, как в старые добрые времена.
Габриэль вешает трубку, прежде чем кто-то успевает возразить, и мы втроем смотрим на черный экран моего телефона.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
ГРИФФИН
После шести месяцев, проведенных в больнице и за ее пределами, можно подумать, что я уже привык к медицинским зданиям, но вот я в приемной физиотерапевта команды.
Неловко ерзаю в плюшевом кресле, каждые несколько секунд бросая взгляд на входную дверь, пока моя нога подпрыгивает вверх-вниз. Нервы и предвкушение нарастают с каждой секундой.
Оглядываю стерильную белизну стен, чувствуя, как они давят на меня. Я снова поворачиваюсь на кресле, на этот раз в противоположном направлении, закрываю глаза и сосредотачиваюсь на своем дыхании.
Я обещал Элиане, что запишусь на прием и проверю состояние своей ноги, но начинаю жалеть об этом. Мне лучше уйти, ответы я получу в другой раз, сегодня мне это знать необязательно.
Встаю, готовый броситься бежать, но дверь кабинета физиотерапевта распахивается, и оттуда выходит невысокая блондинка лет сорока. У нее поразительно светлые волосы, и я не могу отвести взгляд от ее неестественно пухлых губ, когда она приглашает меня внутрь.
— Гриффин Джонс, — говорит она с сильным русским акцентом, протягивая мне руку. — Приятно познакомиться, я доктор Иванова.
Я пожимаю ей руку, застигнутый врасплох ее крепким пожатием, прежде чем она отпускает мою ладонь.
— Я тоже рад с вами познакомиться.
— Ты здесь из-за своего колена? — она листает папку, на которой написано мое имя. — Я вижу, твой последний врач в главной больнице рекомендовал пока не возвращаться к серфингу. И все же ты здесь.
Она смотрит на меня, вскинув бровь, а затем быстро закрывает папку и берет больничный халат, протягивая его мне.
— Переоденься в это, мы проведем несколько тестов на твоей ноге и посмотрим, как она себя чувствует по сравнению с последним осмотром.
Она выходит из комнаты, дверь за ней закрывается.
Быстро снимаю с себя футболку и брюки, оставаясь в боксерах, и переодеваюсь в халат. Не прошло и минуты, как в дверь постучали.
— Войдите, — зову я.
Доктор Иванова возвращается и начинает подтаскивать ко мне технику, приказывая мне лечь на ее смотровой стол. Она делает рентген, УЗИ и заканчивает манипуляциями с ногой, от которых мое колено пульсирует болью. Хмурый взгляд становится все глубже после каждого теста, и я начинаю беспокоиться, прикидывая худшие сценарии.
Она собирается сказать мне, что я больше никогда не смогу заниматься серфингом, или, что еще хуже, скажет, что мне нужно отрезать ногу.