После этого странно читать слова Кэтрин М. Бриггс, автора книги «Фейри в традиции и литературе»: «Книги об Алисе Льюиса Кэрролла не имеют ничего общего с Волшебной Страной, а его попытки вывести эльфов в «Сильвии и Бруно» не увенчались успехом».Кэрролл не только имел прямое отношение к Волшебной Стране, но и знал туда дорогу. Ощущение перехода на Ту Сторону – едва ли не самое подлинное, что есть во всех пятистах страницах «Сильвии и Бруно». Но отчего же один из виднейших специалистов по Народу Холмов подвергает сомнению компетентность Кэрролла?
Поскольку роман издан по-русски недавно (в 2003 году), да к тому же малым тиражом, имеет смысл рассказать, что же в нем происходит – тем более, что не все читатели, открывшие книгу, смогли ее закончить.[42] Для затравки – несколько цитат из первой главы:
«…И тогда все опять зааплодировали, а какой-то незнакомец, взволнованный больше остальных, подбросил свою шляпу в воздух…
Всё это я видел через открытое окно Столового кабинета вице-губернатора, выглядывая из-за плеча Лорда-канцлера…
«Марш» этот выглядел очень забавно: это была странная процессия людей, вышагивавших по двое в ряд; начиналась она где-то за пределами площади и двигалась неровным зигзагом в направлении Дворца, отчаянно шатаясь из стороны в сторону, подобно тому, как парусное судно лавирует против встречного ветра, так что при очередном повороте голова процессии часто оказывалась дальше от нас, чем при предыдущем.
– Урр-ра! Неет! Консти! Ттуцыя! Меньше! Хлеба! Больше! Налогов!.. Речь! Пусть Канцлер произнесет речь!
– Хорошо, друзья мои! – с необычайной быстротой произнес Канцлер. – Будет вам речь… Хм! Хм! Хм! Страждущие братья, или, лучше сказать, собратья по страданиям… («Только не называйте имен!» – прошептал человек, стоящий под окном. – Я же не говорю – братва, – пояснил Канцлер). – Уверяю вас, что я всегда с симпа… («Верно, верно!» – закричала толпа…)».
А потом появляются дети верховного Правителя, Сильвия и Бруно, и Профессор пропускает «юную и прелестную госпожу» «в мою комнату» (что-что? в какую комнату? откуда взялась «его» комната?), и повествователь понимает, что он – «всего лишь один из второстепенных персонажей», и Профессор уже не Профессор, а «подобострастный проводник», и говорит он: «Да, госпожа, пересадка в Фэйфилде», и комната становится вагонным купе, а Сильвия – обычной молодой женщиной.
«– Так значит, либо мне приснилась Сильвия, – сказал я себе, – и я проснулся. Либо я и вправду был рядом с Сильвией, а это – всего лишь сон. А может быть, и вся жизнь – не более, чем сон?»
Подобные переходы Туда и Обратно будут сопровождать читателя на протяжении всей книги, но нигде больше Кэрроллу не удастся создать такое же головокружительное ощущение. «Чей же это был сон?» – спрашивала Алиса, вернувшись из Зазеркалья, – ее или Черного Короля? Тут не обязательно вспоминать притчу о бабочке, которой снится, что она Чжуан-цзы: достаточно сказать, что от Платона до романтиков проблема соотношения сна и яви не исчезала из европейской культуры.
Поразительно, что в первых главах романа Кэрроллу удается создать две равно достоверные – или равно сновидческие реальности. Реальность первая: Чужестрания (Outland), рядом с которой лежит Эльфландия (Elfland), одна из провинций Волшебной страны (Fairyland; вообще-то, до Эльфландии путь неблизкий, но только если ты идешь не по Королевской Дороге). Реальность вторая: современная Англия и городок с говорящим названием Эльфстон. Переход может произойти в любой миг, посреди разговора, посреди абзаца, и даже песня безумного Садовника («Ему казалось – на трубе увидел он Слона. Он посмотрел – то был Чепец, что вышила жена») не всегда служит знаком того, что мы вместе с рассказчиком пересекли границу. Но, несмотря на кажущуюся хаотичность, «Сильвия и Бруно» в начале своем – текст весьма связный и последовательный.
Правитель Чужестрании оставил страну на своего брата, Вице-губернатора, и покинул дворец, чтобы стать королем Эльфландии. Брат под шумок провозгласил себя Императором, «полным повелителем с правом карать и миловать», а законным наследником вместо принца Бруно объявил своего отвратительного сынка Уггуга. Сильвия и Бруно ушли из дворца вслед за Нищим (нужно ли говорить, что это переодетый Правитель?) и попали в Эльфландию, где, само собой, стали эльфами.
Первые главы романа, возможно, и не принадлежат к числу вершинных созданий Кэрролла, но, тем не менее, хороши – и сами по себе, и на фоне викторианской детской литературы. Ближайший аналог – ироническая сказка Теккерея «Роза и кольцо», упомянутая в прошлой статье. Но Кэрролл куда живее, серьезнее и лучше умеет передавать «странное» состояние.
42
Льюис Кэрролл. Сильвия и Бруно.– Томск-Москва: Водолей Publishers, 2003. Перевод Андрея Голова не очень-то удачен. Из немногочисленных рецензий на роман наиболее интересные написаны В. Дегтяревым (Заповедник. – 2004. – № 50; и О. Канунниковой (Новый мир. – 2004. – № 6).